"Владимир Покровский. Скажите "Раз"!" - читать интересную книгу автора

Но Черный неумолимо рассказывает. Он рассказывает для себя. Ему ужас
как надоело молчать. Только теперь он понял, что Вера давно уже не любила
его, что и раньше не любовь была вовсе, а совсем что-то непонятное. Тут
возникает вечный вопрос, что такое любовь, но Черный, взрослый мужчина
все-таки, отбрасывает его и пытается понять, как получилось, что он был
уверен в ее любви, а потом оказалось, что ничего такого и не было, а были
усталость, скука, отвращение и всякие бабьи штучки.
Верин муж не способен думать вообще. Он заведен на один вопрос:
- Как же так?
Утром они подошли к метро и Черный глухо сказал:
- Сегодня не буду работать. Отдохнуть надо. И подумать. Может быть,
вообще ни к чему все это.
- Я домой пойду, - ответил верин муж, - Я просто посплю. Просто посплю,
приму ванну, а потом покушаю. Почитаю немного. Сто лет не читал. А с работы
уволюсь. Какая к черту работа? Что-нибудь придумаю. Все равно не платят.
- Что же, пока.
- Пойдем ко мне домой, - попросил верин муж. - Не хочется одному.
Они спустились на эскалаторе, еще часа пик не было, одни уборщицы, рыча
машинами, надвигались на них строем. Пригромыхал поезд.
- Смотри, наши! - Черный указал рукой на битком набитый вагон. В глазах
его блеснула гордость.
- Там сидеть негде, - сказал верин муж. - Вон ведь сколько со
свободными местами. Я туда не пойду.
- Пойдем! - тащил его Черный. - Ведь наши!
Вериного мужа хватило только на самое слабое сопротивление. Уборщицы
остановились, с интересом наблюдая, как Черный тащит его в вагон.
- Черный, Черный! - заволновались в вагоне. - Тебя искали, ты куда-то
пропал!
- Я знаю.
Неподвижные, снулые лица, мерно качающиеся в пронзительно белом свете,
у всех одинаковое, чуть сумасшедшее выражение. Идиотическая отрешенность.
Вой поезда, невообразимая теснота, можно поджать ноги и висеть, а главное -
очень неприятное чувство, томление, почти страх. Будто все специально на
тебя смотрят, следят исподтишка. Словно ты центр.
- Тесно как, - неуверенно пробормотал верин муж.
- Что?
- Тесно, говорю!
Черный не ответил. Он, пожалуй, и не слышал ничего, рефлекторно
переспросил, его лицо приобрело то же снулое, нечеловечески равнодушное
выражение - взгляд мертвеца.
По вагону носилась радость. Черный пришел, сам Черный, надо же, как
повезло сегодня! Его неповторимые, изначально родные токи. Он излучал силу и
силу вбирал. Как я рад, говорил он, как я рад, люди, что я здесь, как мне
этого не хватало, как смертельно я устал от пустоты и разреженности воздуха!
Ну-ка, наддайте! Наддайте, милые, ничего не скрывайте, мы одно, чем нас
больше, тем мы лучше и счастливее! Забирайте все, не стесняйтесь!
И началась игра. Он становился то одним, то другим, то сразу всеми
одновременно, он каждый раз возвращался в себя неузнаваемым, то уродливым,
то прекрасным. О, счастье! Все больше становился размах между низменным и
высоким, настолько велика была разница, что казалось - никакой разницы нет,