"Владимир Покровский. Скажите "Раз"!" - читать интересную книгу автора

лучше бы не вспоминать никогда.
И оказалось, что он подлец, но не совсем подлец, а так, в меру, но от
этого еще хуже.
Оказалось, что трус, но опять-таки не совсем, что мог бы и смелым быть,
да и бывал иногда - из подлости или из эгоизма.
Оказалось, что никого никогда не любил, и жену не любил, и самого себя
еле терпел, что тоже не слишком-то хорошо.
Оказалось...
- Ду-у-у-у-шнааа!!
- Конечная, - сказал репродуктор. - Поезд дальше не пойдет, просьба
освободить вагоны.
Плотной толпой вынеслись из вагона люди, промчались по эскалатору,
рассыпались по Москве. А верин муж умер. Но не стоит так уж сильно
расстраиваться по этому поводу, ведь и правда - ничтожный был человек и
правильно сделала жена, что ушла от него. Ее любой поймет. Дрянь-человек.
А Черный? А что Черный? Он так и остался тысячью Черных, так и не смог
снова соединиться. Впрочем, с ним случилось нечто более неприятное - он
разуверился. Словно кто-то, еще более черный, чем он, шепнул ему на ухо:
"Правда - она, может, и превыше всего, но и без неправды нельзя". Такая
простая, всем доступная мысль. Да и как поймешь, где она, эта правда. Черный
представил себе людей, которые не только не говорят, но и не думают лжи,
представил, что все понимают полностью всех и только себя не видят, потому
что видеть себя в своем истинном свете не дано никому, есть даже в
математике такая теорема. И бьют они, и ничтожат ложь, где только ни
встретят, потому что, сами понимаете, ложь гнусна. Их, конечно, тоже бьют и
ничтожат. И, конечно, любят, как самих себя. А самих себя ненавидят, потому
что не понимают. И далеко ведь не каждый носит в душе Францию, далеко не для
каждого понять - уже значит простить.
Черный слышит временами сигналы опасности, кто-то все еще ищет, все еще
покушается на него, и он привычно прячется от угроз, пережидает сколько
надо, а потом идет дальше, с кем-то сталкивается, кому-то говорит
"здравствуй" и механически при том улыбается.
Потом он обнаруживает, что опять уже не один. За ним идут люди, много
людей, им нужна помощь и только он может им ее оказать. Ему уже трудно идти,
ему уже загораживают дорогу, что-то говорят, чего-то требуют. Он немного
приходит в себя и недоуменно оглядывается.
Множество жадных, просящих глаз.
- Посвящения!
- Нет, - отвечает он. - Посвящение - зло, я понял. Я не буду больше
никого посвящать.
Но его не пускают. Его держат в круге, и прохожие говорят - вот Черный,
сейчас у них начнется потеха.
- Вы не понимаете, - говорит он. - Я не буду этим заниматься. Все.
Хватит.
А люди стоят.
И не повернуть, да и не хочется поворачивать, так привычно быть
главарем, легендой, так легко себя уговаривать...
Ннну... ладно!
Он встряхивается (что это, мол, такое со мной), напускает на себя
пророческий вид и зычно, с выражением вопрошает: