"Владимир Покровский. Парикмахерские ребята (Авт.сб. "Планета отложенной смерти")" - читать интересную книгу автора

увидела? Задонцо потом рассказывал, что, увидев этих ребят, он дико
разволновался, потому что нормальный куафер лишь в самом крайнем случае
наденет гермокостюм - тогда он был новинкой, очень удобной, очень
эффективной, но с одним минусом - отвратительной терморегуляцией. А кому
хочется потеть или дрожать от холода во время работы? Техник, значит, дико
разволновался и сразу же, через мемо, вызвал Федера. Не успел наш командир
возмутиться его нахальством, как услышал:
- Командир! Тревога! Бандиты! Двое! В гермокостюмах! Никакого лица!
Объявляй тревогу, пожалуйста! Побыстрей объявляй! Идут прямо на меня! Я их
задержу, не бойся!
- Замри, дурак! - сказал Федер и объявил тревогу, то есть дал сирену по
всем мемо и объявил немедленный сбор с оружием у вивария! Федер потом
говорил, что сразу почуял, откуда опасность и куда эти двое идут. Его с
самого начала тревожил охотник, что лицом ткнулся в "белую крапиву", но
почему-то, как и всем нам, командиру не приходило в голову, что это не
охотник неосторожно оступился, что его кто-то толкнул. И не сделал вывод,
что на острове кто-то еще есть кроме нашей команды. Не догадаться-то он не
догадался, только в голове у меня все время сидело, что тут что-то не
сходится. Он подсознательно опасался диверсии, а организовать диверсию в
лагере лучше всего - напав на виварий, а именно на тот его отсек, где
работают микробщики. Выпусти кто микробов наружу, мы бы и проснуться как
следует не успели, как уже на том свете пробор бы устраивали.
Когда Задонцо Федера разбудил, он, не до конца еще проснувшись, вдруг
понял, что на Галлине второй охотник сидел, который каким-то образом
товарищей своих уговорил заскочить за ним - о чем-то в этом роде тогда
Федер подумал, а мы ничего такого не знали, просто похватали спросонок
оружие и вихрем вылетели из спален.
Я, например, выскочил, когда стрельба шла вовсю. Честно говоря, я так
ничего и не понимал до тех пор, пока все не кончилось. Когда увидел, что
стреляют, залег, а что дальше делать, не знал. Потом повсюду вспыхнули
прожектора, стало светло как днем, и я увидел, что многие наши ребята
лежат то ли мертвые, то ли, как и я, залегли. Я, наверное, чуть не позже
всех выскочил, с моментальным подъемом у меня всегда плохи были дела, да и
вообще внутри лагеря никогда при мне никаких тревог не было. И не
рассказывал про них мне никто. Потом Элерия (я его по росту узнал)
приподнялся на локте и выстрелил куда-то в сторону леса, а из леса
протянулся к нему тоненький луч скваркохиггса. Луч прошел верхом, но
Элерия сразу вжался в траву и до конца заварушки лежал как мертвый. Я тоже
выстрелил, но не попал, слишком далеко было, и многие наши ребята тоже
открыли по лесу огонь. То есть огня-то как раз и не было, мы больше к
фикс-ружьям привычные, убиваем мы, пусть хоть что про нас говорят, только
в самых крайних случаях. Потом между деревьями мелькнула фигурка, за ней
еще, и эта вторая фигурка вдруг замерла - кто-то из нас наконец сделал
удачный выстрел. Тот парень, которого мы зафиксировали, замер в очень
неустойчивой позе и скоро упал, смешно задрав ногу. И все стихло.
- Упустим! - заревел во всю мочь Лимиччи, поднялся с земли и бросился к
лесу. Никто по нему не стрелял. Тогда и мы тоже за ним поднялись.
Второго мы упустили, и, конечно, только потому, что слишком уж
неожиданной тревога была, сколько бы там Федер нас ни стыдил. А первым
оказался тот самый охотник, про которого мы ничего не подозревали. Молодой