"Владимир Покровский. Парикмахерские ребята (Авт.сб. "Планета отложенной смерти")" - читать интересную книгу автора

лица, но здесь она отказала, и потому парень меня тревожил. Он стоял,
прислонившись к забору, подтянутый, очень официальный, и вполне мог бы
сойти за какое-нибудь должностное проверяющее лицо, если бы не был одет в
новехонькую куаферскую куртку с расческой на плече и если бы не стоял
рядом с ним блестящий черный баульчик из тех, какими пользуются только
очень непрактичные люди, считая их лучшими спутниками в не слишком дальнем
вояже. Для математика пробора он даже слишком был молод - лет двадцати -
двадцати двух. Но ни молодость, ни щегольской наряд абсолютно не подходили
к его замороженной физиономии.
О том, что он здесь делает, у меня не было никаких сомнений. Все
появившиеся после Пятого Пробора вакансии (кроме вакансии старшего
математика) были заняты давно ожидавшими своей очереди "аспирантами". Их
знали, к ним загодя начали привыкать, и вдень старта они сразу были
приняты как свои, и уже нельзя было различить, кто здесь новичок, а кто -
куафер со стажем.
Тогда я в первый раз увидел нового художника - Марту, которая очень
скоро выбила из моей головы всякую мысль о Джедди и заняла ее место.
Мировой девчонкой она мне тогда показалась. Это сейчас мы с ней ссоримся
что ни день.
Я уже говорил, что от Федера ждали чудо-математика, а он отмалчивался
или пускался в таинственные намеки, и никто ничего не знал до самого
старта, и теперь это новое чудо (больше вроде бы некому) с дикарски
высокомерным видом подпирало складской забор. На него посматривали,
однако, согласно строгой куаферскои "Этике вольностей" (тому самому
кодексу), со знакомством вперед не лезли.
Благополучно избавившись от неуемного толстячка и поразмыслив пару
минут, Федер направился в нашу сторону. Элерия моментально отреагировал,
включив панегирик на том месте, где мы совершаем "почетный проход" к
"Биохимии".
Представление получилось что надо. Федер приближался к нам с
приветственно поднятыми руками, а из меморандо неслось:
"...Вот он идет! Смотрите, он идет первым - знаменитый, легендарный
Антанас Федер, командир нынешнего пробора, отец десяти прекрасно
причесанных планет, человек неукротимой энергии, человек, еще не знавший
поражений и, можно быть уверенным, не узнающий их и впредь, - как сказал о
нем мастер фактографического стекла Энзицце-Вит, "достойное украшение
всего человеческого племени!"
Мы грянули наш стандартный клич "Коа-Фу!", да так слаженно и так
громко, что из ангара с "Биохимией" выставилось несколько встревоженных
физиономий. Федер довольно рассмеялся. Он триумфальным шагом прошел сквозь
толпу, раздавая шутки, рукопожатия, приказы и просьбы.
"Анхель Новак. Вот он, небольшого роста, запомните - Анхель Новак,
флор-куафер и микробиолог. Это от него зависит ваше здоровье в будущих
поселениях".
Снова дружный рев восторга. Новак, "сморчок" Новак, наш симпатяга,
окидывает всех горделивым взглядом и, словно победивший спортсмен,
приветствует нас воздетыми кулаками.
"...Лимиччи, Бруно Лимиччи, Гигант Лимиччи, тот самый, с Парижа-100, в
одиночку спасший весь экипаж Аэроона. Его не нужно представлять, его
всегда узнают по размерам. Бруно Лимиччи, тайный кошмар швейных