"Владимир Покровский. Тычяча тяжких" - читать интересную книгу автора

возвеличивать Икса, выдавать его за поборника и спасителя. Наверняка
схлопотали по физиономии за какое-нибудь нарушение, а теперь тешили
мстительность свою мелочную. По городу пошли странные слухи.
Икс - ну прямо Робин Гуд какой-то! - появлялся тот тут, то там в самых
немыслимых обличьях и облачениях. Его видели загримированного под заурядную
проститутку, старую, сонную и обтрепанную, бродившую, а потом и
перебродившую неподалеку or секуратории, узнавали в бродячем лудильщике
персональных компьютеров, в усердном клерке, несущем под мышкой
двенадцатиствольный лазер (экспортный вариант), в бравом гусаре,
распевающем, несмотря на строжайший запрет, гимны на улице Скопидар, даже в
непотопляемом секураторе, решившем вдруг погладить младенца. И везде этот
дезертир совершал умопомрачительные подвиги, спасая невинных якобы жителей
и наказывая смертью злонамеренных якобы членов организации. Смертью,
которая, якобы по ошибке, а то и по злому умыслу компьютера почему-то не
вносилась в анналы тяжких и соответственно не уменьшала число убийств
разрешенных. На самом же деле, - и мы в том уверены, так как располагаем
надежными сведениями, - никаких тяжких, не заносимых в контрольинтеллектор,
не было и быть не могло, и это попросту слухи. Убийства совершались и, к
досаде Живоглота, неизменно заносились в соответствующую интеллекторную
графу.
Убийства, мало сказать, разнообразные. Например, тяжкое двадцать
восьмого декабря произведено было с помощь аппаратуры, в силу своей новизны
не имевшей до той поры отношения к оружию, - искривителем пространства.
Беднягу секуратора так перекорежило, что до сих пор его имя не установлено
(следствие ведется, и каждую неделю общественности сообщают, что появились
новые факты). А тяжкое, скажем, двадцать первого декабря исполнялось
дубиной неотесанной (путем нанесения ею троекратного удара по голове,
принадлежащей жертве). По поводу этого преступления ходили всякие
разговоры: мол, требуется для такого сила воловья, а ею Икс, судя по менее
чем обычной комплекции, обладал вряд ли. Ну что ж, будто бы неизвестны
секураторской науке особые средства, специальные тренировки, а также
изощренные садистские приемы борьбы тэтатэ!
Также, повторимся, совершалось множество покушений, кончавшихся
благоприятно для покушаемых; отсюда, по-видимому, и разговоры.
Следует отметить, и потому мы отмечаем: значительная часть покушений
обращена была на жизнь самого Живоглота, что его очень тревожило. По
сведениям, первое из них сопровождалось выстрелом по его особе в окно
секуратории. Увидев автомобиль, мчащийся по улице Пролонгации (что напротив
секуратории). Живоглот, до того любовавшийся пейзажем, тотчас перестал
любоваться и бросился в глубь комнаты. В следующий момент, сокрушив стекло,
туда же ворвалась пуля. Некоторое время она гналась за ним со скоростью
ужасающей, оба кричали в унисон и кружились вокруг стола, пока наконец
преследуемому не пришла в голову мысль включить пылесос. Смертоносный кусок
металла с отвратительным чмоканьем исчез в вороненом раструбе навсегда. Все
были восхищены и растроганы.
Этот эпизод взволновал Живоглота. Он его растревожил. Разразившись
двухчасовой речью (по радио), шеф-секуратор призвал на помощь все
население. Лучшие умы города - среди них три более чем секретных физика,
один химик, один философ, один специалист по прогнозам пессимистическим,
другой - по прогнозам оптимистическим, три собаковеда, один киновед, по