"Владимир Покровский. Тычяча тяжких" - читать интересную книгу автора

ошибке принятый за кинолога, один булочник, один дегустатор, восемь частных
сыщиков без диплома, при них восемь дипломированных педиатров и целая
армада инженеров, подинженеров, сверхоколоинженеров, а также просто умных
людей (сюда же приплюсуйте кордебалет) - были брошены на сверхсрочное
создание специального иксоискателя. В скобках заметим, что эта разработка
оказалась очень многообещающей, впоследствии она была удостоена
литературной премии, и всякие поее поводу произносились благодарственные
слова. Исследования, по слухам, ведутся и по сей день, установка достигла
производительности три с половиной Икса в минуту, только вот 263 кого
ловитьто сейчас? Впрочем, неважно: наука всегда работает на будущее, она
выше какой-то потребы дня, ха-ха.
Помимо чисто научно-технических, велись также поиски натуральные.
Секураторам пришлось перетряхивать весь город - при активной, разумеется,
помощи здравомыслящих и порядконастроенных горожан, коих всегда
значительное число. Поиски, сразу скажем, к успеху не привели, но они были,
и воспоминание о единении сил поддержания порядка с общественностью до сих
пор трогает сердце автора. Так, знаете, вспомнишь...
К сожалению, на следующий день было совершено целых два покушения на
жизнь Живоглота. Утром его обстреляли из настоящей рогатки, а вечером ему
подан был к столу радиоактивный морской ливер из Ливерморской лаборатории
(США). Только невероятная осмотрительность шефа-секуратора, его неописуемо
стремительная реакция, с которой он грудью бросался на защиту собственной
жизни, позволили ему избежать смертельных опасностей. Но настроение, сами
понимаете, было вконец испорчено.
Живоглот маялся. Он носился по кабинету как вспугнутый таракан.
Он выкатывал глаза так, что они выдавались над переносицей и при
резких движениях головы стукались друг о друга. Никого, кроме нескольких
доверенных лиц, он к себе не впускал. Доверенных же от себя отпускать тоже
остерегался и оснастил каждого из них набором подслушивающих,
подглядывающих, поднюхивающих и подщупывающих устройств. Точнее, двумя
наборами: одним, устанавливаемым явно, другим - тайно.
Мозговые штурмы прекратились. Зато появились во множестве двойники
Живоглота, иногда даже и не совсем повторяющие оригинал, но неизменно очень
красивые, с богемными бородками и накладными глазами. Все же, какие бы
горделивые, переполненные мудростью и пафосом позы ни принимали копии
шефа-секуратора, их всех отличало одно - унылая обреченность. Они очень
боялись смерти. Как ни странно, ни на одного из них вплоть до самого Нового
года покушений почему-то не совершалось.
Все хлопоты по-прежнему выпадали на долю Живоглота. А он от покушений
страдал ужасно, потому что был чувствительная душа. Удары сыпались на него
со всех сторон, он уже с трудом от них уворачивался.
Он очень похудел и ослаб, потому что пищу, ему предназначенную,
пробовали слишком много специально приставленных проверяющих и до
Живоглотова стола доходила лишь ее малая часть, примерно та, которую
оставляют в тарелке гости в приличном обществе, чтобы покинуть трапезу "с
легким чувством голода". Живоглот настолько стал осторожен, что, когда ему
требовалось... как бы это помягче выразиться... исполнить естественную
потребность (мы надеемся, читатель нас понимает), он посылал впереди себя
доверенное лицо. И, знаете, не раскаялся.
В один из дней означенное лицо, зайдя с предварительной инспекцией в