"Владимир Покровский. Тычяча тяжких" - читать интересную книгу автора

встречаются характеры у людей. Вот казалось бы: при всей своей мягкости и
доброте Папа Зануда считался чрезвычайно строгим руководителем; он даже
имел обыкновение напускать на себя злобность во время бесед с зависящими от
него людьми. А вот Живоглота любил. Вероятно, за живость натуры,
непосредственность и юношеский задор. Когда-то пробежала между ними черная
кошка. Живоглота уличили не более и не менее как в попытке занять место
своего благодетеля, разумеется, приняв к последнему соответствующие меры.
Папа очень обиделся. Мы разделяем егб огорчение, но з то же время должны
заметить, что такое случается порой в организациях: молодежи свойственно
стремление выдвинуться. Папа даже решил поначалу принять к Живоглоту меры и
пригласил его на воскресенье к себе домой - поближе познакомиться с той
комнатой, где хранилась уже небезызвестная читателю сковородка. Но был
Живоглот всего лишь избит, правда, избит крепко, мастерами своего дела -
Папа Зануда держал в организации только первоклассных специалистов. Злые
языки поговаривали, что Живоглот спасся тогда только благодаря своей
предусмотрительности и неким фотографиям в некоем сейфе, которые Папе не
хотелось обнародовать. Но стоит ли всегда ходить на поводу у злых языков?
Мы, например, более чем уверены, что причиной такому якобы неожиданному
прощению послужили Папина доброта и любовь к людям, особенно к Живоглоту -
тот ему был как сын. Так или иначе, юный нетерпеливец был прощен и
отделался изгнанием из организации. Побродив немного по свету, отведав
горьких вольных хлебов, так и не прижившись ни в одной из 'Конкурирующих с
Папой Занудой фирм (что да, то да - у Живоглота был нелегкий характер. А у
кого он ангельский?), он вернулся в родную организацию и вскоре стал первым
Папиным референтом. Спросили Папу - почему он, так ревностно блюдущий
чистоту, принял обратно человека с несколько пошатнувшимися моральными
устоями? Ответ был таков: человек ошибся, но понял свою ошибку и больше
никогда не будет, потому что дал честное слово. И Папа Зануда улыбнулся
своей знаменитой, по-доброму искрящейся улыбкой. Таковы люди. Мы
отказываемся понимать их чрезмерную мягкость, мы их за нее осуждаем, и мы
любим их за нее.
Икс некоторое время храбрился. Ничего-ничего, говорил он, еще больше
двенадцати дней. Не может быть, чтобы за это время не произошло каких-то
двенадцати тяжких. Пока не включено управление вероятностью, на нас
поработает старая добрая статистика. Но прошел и пятый день, и шестой, а
цифра на экране контроль-интеллектора увеличиваться не желала - Живоглот со
своей командой творил поистине чудеса.
Ему нравилась новая должность. Окрыленный успехом, он подумывал теперь
поселиться там, где ему и положено, - в секуратории. И тот печальный в
любое другое время факт, что у секураторов Икса не было родственников, мог
в данный момент только радовать - очень уж стал досаждать Живоглот.
Ежедневно напротив секуратории выстраивались с утра демонстрации.
Демонстранты вели себя в общем мирно, они в основном размахивали плакатами
и скандировали лозунги, и некому было их разогнать. Чего только они не
кричали! "Узурпатор, убирайся из города!", "Хотим Анжело!", "Икс зарится на
чужое!", "Проучим Икса!", "Зарвавшемуся бандиту- по шее!", "Икс, руки прочь
от секуратории!" Время от времени по окнам бросали камни, тухлые яйца и
баночки с цветной тушью. Ближе к обеду приезжал на бронированном "фиате"
старого выпуска Живоглот и произносил речь. Речи Живоглот любил еще больше,
чем принятие мер без применения технических средств.