"Владимир Покровский. Жизнь Сурка Или Привет от Рогатого" - читать интересную книгу автора

возникают, когда я начинаю говорить. То есть в это время я еще ничего не
помню, но уже удивляю родителей словарным запасом - они любовно восхищаются
моими способностями и безмерно удивляются тому, откуда бы это я мог услышать
кое-какие слова и фразы, которых они и сами-то не слышали никогда.
Ключевой становится фраза, которую я, как только приходит время,
произношу неизменно:
- Пливет от Логатово.
Она немного пугает их, потому что я словно бы зацикливаюсь на этом
"пливете", повторяю снова и снова, с разными интонациями, иногда без всякого
выражения, иногда весело, иногда просяще, иногда как представление на
чемпионате мира по боксу (Пливеэээээээт! От-тыыыыллогат-тава!), иногда - не
по-детски зловеще, теноровым басом.
- Пливет от Логатово.
Мне ужасно нравится это звукосочетание, эта
полумолитва-полускабрезность. Но в какой-то момент она рождает во мне такую
волну предвкушения и ужаса, что, в конечном счете, когда я, пугая папу, маму
и бабушку, вдруг замолкаю надолго, в памяти моей вдруг всплывает отчетливый
образ этого чудовища - пегенький, хлипенький и одновременно громадный
гомерически мужичок в очках и с лихорадочно-задумчивым взглядом. От него
веет мощью, его выдают плотно сжатые, чуть-чуть набок, челюсти.
Удивительно, однако, что кошмарное воспоминание о предыдущих убийствах,
таинственным образом слившихся в одно, мелькнувшее на мгновенье, а потом на
время забытое, ни разу не убило меня в том возрасте.
Образ Рогатого, воспринятый еще по-младенчески (страшный дядя-громадина
в сером пальто, унесет-убьет-скушает!) неизменно вызывает во мне мощный и
хаотический поток самых разнообразных воспоминаний-образов - в основном из
последней жизни, но не только.
Память возрождается подобно тому, как возрождаются вселенные - сначала,
словно бы из ничего, возникают пылинки отдельных слов, запахов, зрительных
образов и тэдэ. Пылинки эти собираются в огромные облака, в которых, под
воздействием логического притяжения, начинают конденсироваться звезды,
планеты, кометы и астероиды давно и словно бы не со мной происшедших
событий; потом они медленно выстраиваются во временные цепочки, потом эти
цепочки тонут в облаке, оставляя после себя Общее Впечатление, все вроде бы
забылось опять, однако теперь, при желании, я имею возможность вытянуть
наружу каждое звено - "вспомнить".
Процесс восстановления Сережи Камнева со всеми его жизнями Сурка
заканчивается где-то годам к пяти, но уже задолго до этого я не перестаю
восхищать родителей своими способностями и будить в них неоправданные
надежды.
Я всегда скрываю правду о своих жизнях Сурка. В первых жизнях я не знал
толком, почему я это делаю, откуда пришла такая необходимость, но знал, что
это правильно, потому что каждый раз, когда я вылезал наружу и пускался в
полные откровения, со мной начинали происходить разные мелкие и крупные
неприятности. Пару раз пришлось даже загреметь в психушку, причем, что
интересно, каждый раз в одну и ту же - не в одну и ту же палату, правда, но
на один и тот же этаж.
Потом, через несколько жизней (я не очень обучаем), я понял, что мне
нужно. Понял ценность, которую мне совсем не хотелось бы терять в будущем.
Вы будете смеяться - это моя жена, Иришка. В первую свою жизнь я даже не был