"Борис Полевой. До Берлина - 896 километров " - читать интересную книгу автора

П. С. Рыбалко. С ней движется в беспримерном этом походе, мечтая, должно
быть, стать летописцем танкистских подвигов. Впрочем, об этом он громогласно
не объявляет. На вопросы отшучивается: "Не могу, братцы, жить без запаха
солярки". Оттуда же, из наступающей армии, кто-то привозит на фронтовой узел
связи его корреспонденции-обзоры. А самого Брагина я в видел-то
один-единственный раз, да и то... в редакции "Правды", когда мы оба получали
назначения в войска Первого Украинского фронта.
Корреспондентский корпус тепло встретил наше пополнение. Со многими
Борзенко был уже знаком по другим фронтам, с остальными быстро познакомился.
У него бесценный дар дружелюбия, и в любой компании он сразу кажется своим.
Отправив очередные сочинения в Москву, мы провели хороший вечер. Дурили,
пели до хрипоты отчаянным и нестройным хором. Под конец майор Шабанов
положил нас всех на обе лопатки, исполнив под гитару известный старинный
романс:
Я встретил вас - и все былое
В отжившем сердце ожило...
Я вспомнил время, время золотое -
И сердцу стало так тепло...
Шабанов пел, а я вспоминал свою юность, город Тверь, наш отличный
городской театр и актрису Ольгу Холину в роли бесприданницы, исполнявшую
этот романс низким звучным контральто. Должно быть, у каждого из нас при
пении Шабанова возникали какие-то свои подобные этому воспоминания, и
веселая компания стала вдруг благостной...
Когда расходились, мой постоянный соревнователь Сергей Крушинский
сострил:
- Правдистского полку прибыло. На фронте четыре правдиста. Четыре один
в вашу пользу. Ну что ж, будем воевать по-суворовски - не числом, а
уменьем, - и весьма ядовито усмехнулся. Подозреваю, что этот рыжий дежурный
связи растрепал все-таки среди журналистов о моем проколе с корреспонденцией
"Флаг над ратушей".


Изжило ли себя казачество?

Сергей Борзенко пробыл у нас недолго. Он передал с фронтового узла
связи корреспонденцию и, внеся своими голубыми очами смуту в ряды
телеграфисток, исчез среди множества наступающих частей, соединений,
объединений, не оставив ни следа, ни адреса.
Корреспондентский корпус размещен на этот раз в частных домах на
окраине небольшого польского городка Соколува - зеленого, чистенького, почти
не пострадавшего от войны. Очень удобно. Узел связи через улицу. Оперативный
отдел, или, по-нашему, опора, где мы по утрам ориентируемся в обстановке, в
квартале от нас. На долю "Правды" и "Комсомольской правды" выпал домик пана
Чёсныка, где для нас и наших водителей хозяева отвели две комнаты. Хозяин,
пан Владек Чёснык, белокурый, худенький, юркий человечек неопределенного
возраста и столь же неопределенных занятий, необыкновенно любезен и
предупредителен. Он то и дело приглашает "панов офицеров" то "на каву", то
есть пить кофе, то до "коляций", то есть ужинать. Но почему-то мы,
приученные войной к гостеприимству хозяев квартир, куда нас по распределению
комендатуры ставили на постои, на этот раз отвечаем фарисейскими улыбками,