"Борис Полевой. До Берлина - 896 километров " - читать интересную книгу автора

взлетной площадке.
- Полетите сами?
- Не знаю. Может быть. Смотря по обстоятельствам. Почему вас это
интересует?
- Слышал, что вы сами выводите свои группы в особенно ответственные
полеты.
- Вывожу. Командир должен показывать пример.
- Вот и хочется посмотреть ваш летний почерк.
- Бесполезно. Мы стараемся, чтобы все летали хорошо и отлично. Номер
самолета с земли не увидишь, а, как вы выражаетесь, по почерку, что ли, вы
меня не отличите.
- Ну, а ваш лозунг: высота, маневр, огонь? Его ведь и в других частях
применяют.
Вот тут, как мне кажется, и удалось растопить ледок невозмутимого
спокойствия у этого замкнутого человека, который был на пять лет моложе
меня. Вскоре я понял, что он не только великолепный практик, но и теоретик
современного воздушного боя, что формула его, ставшая широко известной в
частях воздушной армии генерала С. Л. Красовского, не просто красивая фраза,
а своего рода научный вывод, построенный на множестве наблюдении, на боевом
опыте.
Высота, маневр, огонь! В речи знаменитого нашего аса не было и тени
шапкозакидательства.
- Немецкие пилоты, в особенности кадровые, из таких частей, как
"Рихтгофен" или "Герман Геринг", - знатоки своего дела. Весьма серьезные
противники. И техника у них первоклассная, приходится все время учиться,
совершенствоваться, чтобы добыть победу в бою. Впрочем, наша сегодняшняя
техника, пожалуй, лучше, чем у них.
Потом он просто, доступно, как учитель первокласснику, стал объяснять
мне суть боя на вертикальном маневре, даже схему нарисовал. Но тут посмотрел
на часы и резко встал.
- Прошу извинить. Мне пора. - И передал меня начальнику своего штаба. А
я, посмотрев на часы, заметил, что обещанный час он отдал мне точно минута в
минуту.
Очень понравился мне этот молодой, не по-молодому немногословный
полковник, начавший свою жизненную карьеру учеником слесаря на одном из
заводов Новосибирска, поднявшийся по ступенькам служебной лестницы от пилота
до командира дивизии.
Больше видеться мне с ним в этот раз не пришлось. Он таки повел в бой
группу самолетов. Но бой шел далеко, за много километров, и мы его не
видели. Зато один из радистов по приказу начальника штаба прокрутил мне
запись одного воздушного боя и перекличку немецкого наземного наблюдателя с
пилотами, вступающими в схватку. На пленке были записаны команды, и озорные
возгласы, и брань, и крики ликования. Я смутно понимаю немецкую речь, но
одно я различал отчетливо: "Ахтунг, Покрышкин! Ахтунг, Покрышкин!"
- А что означало это предупреждение?
- А означало оно: уноси ноги, - прокомментировал радист.
- И всегда они узнают Покрышкина?
- Да нет же, разве это возможно? Просто наши ребята научились биться
так, как наш комдив.
- И много у него воздушных побед?