"Борис Полевой. До Берлина - 896 километров " - читать интересную книгу автора

этому человеку, от которого так вкусно пахло сосновой смолой, хлебом,
крепким мужицким потом, так доверился, что даже и не стал уточнять, куда,
собственно, он меня несет.
А он принес в живописную деревеньку, расположившуюся по крутым склонам
лесистого распадка вдоль говорливой горной речушки. Деревня называлась
Балажа. Но в дом он меня не понес, а ссадил возле большого сарая, где
сушились бруски древесины, помог забраться по лестнице на антресоль,
притащил вязанку свежей соломы. Через некоторое время принес еды и криночку
какого-то напитка, по его уверениям, обладавшего целебным свойством.
Лесорубы лечат этим напитком все недуги: и простуды, и ревматизм, и такие
вот, как у меня, нелепые травмы.
Это был горячий сливовый самогон, наполовину разбавленный топленым
бараньим салом - и выпивка и закуска одновременно. Не знаю уж, от этого ли
универсального средства или от черной вонючей мази, которой приглашенная ко,
мне старуха ведунья смазала мою ногу, но боль ослабла и даже опухоль вроде
бы стала меньше. Потом мой спаситель, как все его называли, старчку Милан,
неведомо какими путями связался с нашими десантниками из другой группы,
высадившейся раньше нас, добыл для меня фельдшера, а через день на какой-то
желтой бричке, похожей на ту, на какой ездил Чичиков, меня отвезли в штаб
десантников.
При расставании с деревней Балажей произошел эпизод, который мне
никогда не забыть. Я уже поднимаюсь, хожу с палочкой, но узкий офицерский
сапог не лезет на поврежденную ногу. И вот перед отъездом старчку Милан
принес вместо моих щегольских, с бутылочными голенищами и совершенно
негодных для партизанского бытия сапог свои, широченные, просторные, с
подошвой толщиной с палец. Это были праздничные его сапоги. Перед тем как
мне их дать, старчку Милан стер с них рукавом пыль.
Несколько дней, проведенных мной на чердаке древосушилки, беседы со
старчку Миланом, со старухой ведуньей, с какими-то парнями, которые, как
говорил Милан, не сегодня-завтра уходят в партизаны, укрепили во мне
чувство, что мы действительно в очень дружественной стране, что тут с
волнением следят за передвижением войск Первого Украинского фронта, слушают
наши передачи, со дня на день ждут Красную Армию, которая освободит их от
ненавистных гитлеровцев.


Встреча с земляком

Готовясь к полету, я хотя по-репортерски бегло, однако все-таки изучил
обстановку, создавшуюся в Словакии. Но для меня совершенной неожиданностью
оказалось, что в горной стране этой, в ее разных концах, и особенно в
Средних Татрах, действует уже несколько партизанских отрядов, и не только
словацких, но интернациональных, а в иных из них сражаются и русские, и
украинцы, и французы, и бельгийцы, и поляки, и англичане, даже американцы
(среди них один негр) и даже немцы-антифашисты. Большинство из них попали
сюда в горы, бежав из концентрационных лагерей, с принудительных работ, так
что каждый имеет с Гитлером помимо общественных и свои личные счеты.
Большой радостью было для меня, что среди них оказался мой старый друг
и полный тезка подполковник Борис Николаевич Николаев, наш тверяк, с которым
мы дружили еще на Калининском фронте. Что он тут делает, я, разумеется, не