"Борис Полевой. До Берлина - 896 километров " - читать интересную книгу автора

все тут ходит ходуном, как в прифронтовом городе. Браво печатая шаг,
проходят колонны словацких солдат. Стаями идут партизаны в живописных
одеждах, увешанные разнообразным, порой самым невероятным оружием. Там и тут
прямо во дворах работают бюро волонтеров, возле которых теснятся и юные
пареньки, и пожилые дядьки. Мобилизовав их, им тут же выдают обмундирование,
и они переодеваются, зайдя в чей-нибудь двор. Интендантские солдаты гонят по
улицам коров. Туда и сюда носятся мотоциклисты. Стены домов, заборы, афишные
столбы шелушатся от воззваний и объявлений; ветер гонит по красивым улицам
обрывки газет.
И каково же было мое удивление, когда, зайдя в партизанское
велительство, как красиво называется по-словацки штаб, я встретил на его
пороге... Сергея Крушинского.
- Хотели мне вставить фитилек? - сказал он, ядовито улыбаясь, еще до
того, как мы обнялись и расцеловались. - Не вышло и не выйдет этого.
Запомните это, Бе Эн.
- Вы как, тоже с неба?
- Тоже. Но другим, менее романтическим, но куда более разумным путем.
На самолете, но с посадкой на аэродроме Три дуба. Ага, не слыхали еще про
этот аэродром! Есть тут такой, туда сейчас наши летчики боеприпасы,
медикаменты и продовольствие для повстанцев таскают... Вот так-то, друг
мой, - И ревниво спросил: - А вы что-нибудь уже передавали в "Правду?"
- А как тут передашь?
- А я передал. Как? Не делаю из этого секрета. На тех же самолетах с
обратным рейсом. Пойдемте-ка мы в бар, выпьем пивка, посидим, помиркуем, как
говорят на Украине.
- Пивка? Где? - За время пребывания на нашем бурно наступающем фронте
я, честно говоря, как-то и забыл, что есть такой напиток и что кроме нашей
столовой военторга существуют такие заведения, как бар.
- Пиво пьют здесь в барах, дорогой мой коллега, - поучительно сказал
Крушинский. - И пива здесь сколько угодно. И отличное пиво. Кстати, у вас
есть местные деньги? Нет? Ну вот, видите, что значит торопливо и втайне от
друзей собираться. А у меня есть, я в финансовой части наменял. Пойдемте-ка,
Бе Эн, так уж и быть, буду вас угощать и кормить.
И мы действительно зашли в бар, где нам, двум советским офицерам, было
уделено исключительное внимание. Тотчас же припорхнула миловидная девица,
мгновенно поставила перед нами на чистую, пахнущую свежестью салфетку две
толстые, матовые от измороси кружки. Тут я почувствовал, что совершил не
только прыжок из одной страны в другую, но перешагнул из горнила войны, из
разрушенных, истощенных оккупацией городов Польши, где голодные жители
считают куски, на этакий спокойный, залитый солнцем остров, лежащий пока в
стороне от больших военных бед и тягот.
Кружку за кружкой пили мы отличное, выдержанное пиво, заедали
настоящими сосисками и обменивались повестями. Выяснилось, что, вылетая
сюда, мы, в общем, лишь приблизительно представляли себе всю сложность
подготовки к словацкому народному восстанию. Нам даже казалось, что
разгорелось оно стихийно, как степной пожар от искры, вылетевшей из трубы
проходящего мимо паровоза.
Разгорелось и на глазах продолжает разрастаться, охватывая все новые и
новые города Средней Словакии. На борьбу с оккупантами поднимаются заводы,
железнодорожные узлы, села и даже глухие горные деревушки, вроде приютившей