"Петр Николаевич Полевой. Избранник Божий ("Романовы: Династия в романах") " - читать интересную книгу автора

и, видимо, менее всех своих спутников тяготился трудностями далекого пути,
несмотря на то что нес на богатырских плечах своих седьмой десяток. Широко
шагая около своего сивого и дюжего мерина, старик хозяин, не переставая
вести беседу со своим молодым спутником, то и дело оглядывался назад, на
остальных возчиков и покрикивал то одному, то другому:
- Эй, Сеня, чего там ворон считаешь! Аль не видишь, что у карехи
седелка на боку!.. А ты чего зазевался, Мишук? Потяни супонь-то
покрепче!.. Да помахивай, ребята, помахивай - до тепла недалечко... Вон
дымки-то рахмановские за косогором по небу стелются!..
И он указал кнутовищем вдаль на показавшиеся из-за косогора верхи
крыш села Рахманова.
- И то, до тепла-то поскорей бы добраться не мешало, - проговорил,
пожимаясь и покряхтывая, молодой спутник старика, - а то уж меня мороз-то
и скрозь полушубок пробирать стал...
Старик посмотрел на него искоса с насмешливой улыбкой.
- Ишь, тоже! Туда же, мерзнет, ровно боярчонок!.. Очень тебя твоя
женушка, моя доченька, забаловала, занежила!.. Да вот постой: тут на самом
краю, как въедешь в село, мой давний приятель, Кокша Семен, харчевню
держит, к нему и подкатим всею гурьбой... Небось найдется у старого плута
чем нас и обогреть, и накормить...
Немного спустя весь обоз полегоньку сполз с косогора и, побрякивая
колокольцами, подошел к крайней огромной избе, с высокою кровлей и
обширным крытым двором, у ворот которого стоял и хозяин постоялого двора,
приземистый, обрюзглый, краснорожий мужик, лет за пятьдесят.
- К нам, к нам, гости дорогие! К нам заворачивай! У нас щи горячи,
каша масляная! - начал было он обычное причитание, низко кланяясь и снимая
шапку с косматой головы.
И вдруг, взглянув в лицо старика-хозяина, смолк, словно воды в рот
набрал, и попятился к крылечку.
- Здравствуй, здравствуй, Семен Иванович! - приветливо крикнул старик
харчевнику. - Аль не узнал старого приятеля! И всего, кажись, год не
видались...
Но Семен Иванович ничего не отвечал на приветствие и, допятившись
наконец до крыльца, стал подниматься на ступени, видимо собираясь уйти в
дом.
- Ну, ну, отворяй, что ль, ворота! Отворяй - не держи. И так
прозябли!..
- А ну вас к шуту! - пробурчал вдруг хозяин, хватаясь за кольцо
калитки. - У нас на дворе нет для вас места!
Старик и глаза вытаращил, и руки расставил от удивления.
- Да что ты! Никак угорел! Иль не видишь, что это все романовские
холопы?.. Или и меня не признал, Ивана Сусанина!
- Чаво не признал! Вестимо, признал, да нету вам места - вот и сказ
весь! - огрызнулся харчевник, хлопнул калиткою и задвинул ее засовом.
Иван Сусанин с добродушною улыбкой оглянулся на товарищей,
порядочно-таки озадаченных выходкою харчевника, и проговорил как будто в
оправдание ему:
- Видимо, к Михайлову дню пиво варил, да лишнюю ендову* хлебнул...
Угар еще в голове бродит... Ну, да что ж нам ждать - поедем дальше! Тут
что ни изба, то харчевня!