"Сергей Полищук. Адвокат Дайлис и другие " - читать интересную книгу автора

- Я - коммунист! - кричал он. - За всю свою жизнь я никогда ни одной
копейки, кроме как свою честно заработанную зарплату...
А старуха замечала:
- Как вам нравится этот коммунист из голой задницей? Так если бы не мы
с Розой, что мы с ней целые дни бегам, как две сумасшедшие, и, что уже все с
нас смеются, - хотела б я знать, или б он имел каждый день себе на обед
тарелочка куриный булён и кусочек курочка? Кусочек что-то другое б он имел!
И она почему-то при этом зарывала один глаз и, широко раскрыв второй,
смотрела им вбок, в сторону, как если бы то другое, ниоткуда и не могло
прийти, как только со стороны, сбоку, или даже из-за спины, где, наверное до
поры до времени и прячется все нехорошее, нечистое.
Нет, она, разумеется всеми способами демонстрировала свое уважение к
Дайлису, всем постоянно повторяла, что такого зятя нет больше ни v кого ни в
Одессе, ни даже в Балте и в Кодыме; "даже у Волегоцулово". Гордилась она
вроде бы и тем, что ее зять - бывший адвокат, что соседи постоянно
обращаются к нему за советами, и райком (общество знаний) просит прочитать
лекцию, где его будет слушать множество людей, а он, выходит, самый из них
образованный и самый умный: ругает американский империализм изничтожает
богов, но стоило ей увидеть корешок денежного перевода за такую лекцию, как
ее вдруг всю словно передергивало и со всем свойственным ей сарказмом (один
глаз закрыт) она замечала:
- А! У нас, у Волепоцулово на базаре был до войны сумасшедший Монька.
Тоже ходил на базар разговаривать за бога и песни спивал... Так ему, между
прочим, платили больше...
Не упускала она и случая - со временем, впрочем, - устроить Дайлису
какую-нибудь мелкую пакость: в чай вместо сахара, вроде бы по причине своей
старческой подслеповатости сыпала ему соль, а в бульон - сахар, а потом
оправдывалась: с кем не бывает?! Так, между прочим, мадам Цукерман, ее
бывшая соседка в Н., та когда-то в борще нечаянно сварила кусок стирочного
мыла, и вся семья ела... Или другая соседка, там вообще очень интеллигентная
семья: он - провизор и еще играет на похоронах на меленькой дудке, - там в
кастрюлю попала мышь. И тоже ведь ничего...
Но более всего возмущало ее то, что Дайлис, который получает свою
небольшую пенсию да к ней иногда маленький лекционный приварок и мог бы уж
хоть спокойно отдыхать ("Нехай бы отдыхал себе на здоровье!"), что он
постоянно занят какими-то совсем уже не оплачиваемыми общественными делами:
бегает на партийные и на профсоюзные собрания в свою бывшую канцелярию или
на заседания товарищеского суда в ЖЭК. И когда он не без гордости сообщал:
"Сегодня меня обедать не ждите - сегодня я иду на отчетно-выборное партийное
собрание да при этом в самую даже дикую жару надевал пиджак и завязывал
галстук, она иронично пожимала плечами: "Партиец!... Наверное, партия без
него умрет, если он не сходит на ее собрание!..."
Стоя на коммунальной кухне в самом ее центре, среди гудящих, чадящих
или пылающих керогазов и примусов, в окружении соседок с перемазанными
копотью и жиром руками и лицами и в фартуках с непременными большими жирными
пятнами на животе, она вопрошала: "Вы мне скажите, чи умрет без него партия,
чи не? - И сама же отвечала: - Так я думаю, не умрет и лично товарищ
Сталин..."
Роза, которая по характеру была намного лучше своей матери и к тому же
любила мужа, не раз пыталась осадить старуху: