"Ирина Николаевна Полянская. Пенал" - читать интересную книгу автора

помолодевшая, криво усмехающаяся, и выдала мужу, как компенсацию, сообщение
о том, что родители ей хотят купить машину.
И мы снова втянулись в эту то ли игру, то ли любовь, может, и любовь в
самом деле, говорили о ней бесконечно, точно сводили счеты со всем белым
светом, правда, теперь-то мы платили за нее по-настоящему, то есть деньгами,
70 рублей за тесную, как пенал, комнатку в коммуналке. Ползарплаты Алеша
отсылал телеграфом Оксане и дочке, я получала в своей конторе пожизненные
сто двадцать, еле сводили концы с концами. Случалось, он сидел, обхватив
голову руками, думал о дочери, и в эти минуты колокольца капканов, которыми
мы были с самого начала этого предприятия обложены, слабо позвякивали.
Потом даже вспоминать не хочется череду событий: звонки Оксаны, ее
тихий в трубку плач, болезнь Маринки, ссора с моим сыном, который иногда
приходил к нам с мстительным, как у его отца, лицом, моя беременность и
купленная наконец Оксаниными родителями "Лада". Мы все еще сжимали друг
друга в объятиях, как утопающие, и кричали, как глухие, друг другу гордые
слова о том, что любовь все вытерпит. Моя подруга явилась взять у нас
интервью: возможна ли настоящая любовь в условиях развитого социализма,
посидела, пошутила с нами, а потом сказала, что у меня стали совсем
трагические от любви глаза, лучше не смотреть, а вечером этого дня Алеша
отпросился позвонить из автомата, чтобы не мешать соседям, и больше не
вернулся. Через неделю я заплатила хозяйке семьдесят рублей, а потом
побежала в поликлинику вместо того, чтобы уйти в единственно приемлемую для
себя реальность, но уйти туда беременной было бы слишком большим позором.
Потом все как-то стало перемалываться: проковылял месяц, другой, год,
другой, третий, я пережила ужас случайной встречи с Алешей, когда не узнала
его в новом длинном пальто: сердце точно обварили кипятком, а Алеша
побледнел и метнулся в сторону. Первый год я очень заботилась о своем нижнем
белье, опасаясь свалиться где-нибудь прямо на улице, потом ничего, отошло.
Одноклассники все продолжали встречаться, но без меня, все единодушно взяли
сторону Оксаны, которая часто плакала и постарела, впрочем, меня всегда не
очень любили в классе, считая заносчивой и себе на уме, а через три года
меня наконец пригласили - на первые похороны в нашем классе одноклассника,
который ушел от сердечной недостаточности во время дежурства, как часто
умирают врачи, он много работал в последнее время. Мы стояли вокруг него: я
видела устремленный из-под пушистых ресниц немного сбоку и снизу взгляд
Алеши, о чем-то молящий, потом я догадалась, о чем, но это было бы уже
чистым сумасшествием с моей стороны, положить ему в гроб лобзик.