"Георгий Полонский. Рыжий, честный, влюбленный " - читать интересную книгу автора

муж ее пропадает в это время неизвестно где."
Фру Алиса диктует, глядя в окно и в паузе плотоядно зевая. Но успевает
при этом видеть, кто у кого списывает.
- Что, милая Лаура, душа раздваивается, не так ли? Слово "неизвестно" у
Лео написано слитно, а у Луизы - раздельно... Спрашивается, как быть тебе,
бедняжечке?
В ответ на такую проницательность Лаура открылась, кокетливо прищурясь:
- А я в таких случаях, фру Алиса, оставляю промежуточек, но махонький,
еле заметный... чтобы вы и так, и этак могли прочесть...
Учительница рассмеялась благосклонно:
- Фокус вот с такой "бородой"! Но выкручивайся как знаешь. У нас
единственная школа в мире, где за обман учителя - хвалят! Если, конечно, это
удалось... Диктую дальше:
"Двадцать дней, а иногда и больше высиживает уточка яйца, почти не
отлучаясь; в это время, когда нет у нее сменщика и заступника, брать ее -
одно удовольствие..."
Последние слова учительница взяла не из книги, а из глубины души!
А Людвиг, от всех отгороженный, всеми забытый, пыхтел у тренажера. Этот
стенд был разрисован веселенькими и наивными акварельными красками, но на
самом деле это - коварнейшее устройство! Его нашпиговали всякими
электрическими и механическими опасностями; за неверный ход здесь наказывали
не потерей фигуры, а уколом в руку или несильным ударом тока. Даже
предусмотрен - в случае грубой ошибки - захват в плен: безжалостные
механические челюсти могли ухватить тебя за обшлаг или за лацкан курточки и
не выпустить, пока ты сам не исправишь допущенную тобой глупость!
И все эти удовольствия Людвигу приходилось сейчас испытывать, он
ошибался то и дело... Сначала он терпел такие нападки неодушевленного
противника с вымученной презрительной улыбкой. Но теперь курточка оказалась
в стальных зубах и трещала! Напрашивалась мысль снять ее, но при таком
захвате это было технически невыполнимо: правая рука уже как бы не
принадлежала ему! Не "как бы", а просто не принадлежала, черт побери!
А там, за доской, продолжала диктовать фру Алиса:
- "И все-таки в течение этих двадцати дней уточке нужно ведь иногда
есть. Отправляясь за кормом, она обязательно прикроет яйца тем пухом, что
выщипала у себя с брюшка и с груди, обложит им все гнездо и надеется, что
никто теперь не найдет ее потомства. Надейся, милая, надейся, - скажет
знаток и любитель свежих утиных яиц..."
- Я не хочу! Не хочу больше! Пускай эта штука меня выпустит! - раздался
на весь класс вопль несчастного Людвига. Перед этим он сделал еще один ход в
надежде выпутаться, но опять ход ошибочный, и стенд выпустил в него стрелу с
резиновой присоской: теперь она украшала его взмокший лоб!
Грянул, конечно же, смех. Когда фру Алиса откатила классную доску,
выставляя мученика на всеобщее обозрение, потеха стала безудержной! Слышали
вы такое выражение: гомерический хохот? Вот он-то и сотрясал класс.
- Стишки декламировать приятней, не так ли? - с этими язвительными
словами учительница отключила красный рубильник.
Людвиг почувствовал, что два маленьких капкана разжали, наконец, свою
мертвую хватку. И смог опуститься на пол, - вернее, ноги просто подломились
под ним. На лице его даже веснушки побледнели.
- Что-то шепчет, - указывая на него пальцем, ухмыльнулся тот, с