"Георгий Полонский. Рыжий, честный, влюбленный " - читать интересную книгу автора

передней парты, который домогался узнать, какой прок от стихов.
Ржание стихло: всем почему-то интересно стало, что именно шептали
посеревшие людвиговы губы, и сама фру Алиса наклонилась к нему:
- Что-что? Громче!
- Все... Ненавижу я эту хитрологию... И пускай кол стоит! Я, может,
вообще не хочу никого... объегоривать? - прозвучало в тишине класса. - По
правде буду жить...
Смех пуще прежнего громыхнул опять, но фру Алиса строго постучала по
деревяшке своей куриной костью:
- Тихо! Он ничего не говорил, вы ничего не слышали! Не будем выносить
сор из избы... Он одумается, конечно, он успокоится. Мы все поможем тебе,
Людвиг... Два-три дополнительных занятия после уроков...
- Нет, - сказал Людвиг, все еще сидящий на полу.
- То есть как это "нет"?! По правде он будет жить! А честь школы? Ты
хочешь, чтобы на нее легло пятно? Школе проще исключить тебя, чем допустить,
чтобы такое звучало в ее стенах!
- Ну и пожалуйста, - разрешил Людвиг и встал. - Я и сам уйду...
Он пошел к своей парте, взял сумку и вытащил оттуда книжки; на одной
значилось "ХИТРОЛОГИЯ", на другой - "ОБМАНОВЕДЕНИЕ". Идя к двери, запустил
ими поочередно в ненавистный тренажер!
- Во дурак-то... - остолбенело проговорил Лео Ларсон, братец нашего
героя.
- Ничего, отец из него выбьет это. Как пыль из паласа, - успокоила
Луиза себя и других.
У двери Людвиг оглянулся виновато:
- Вы не переживайте, фру Алиса, я не против вас... Вы хотели, как
лучше, я понимаю... Ну, а мне лучше - так...
И дверь закрылась за ним.

Глава 2.

Что значит - лично сочинить песенку

Людвиг шел по лесу.
Он сжег, как говорится, мосты за собой, а планов и целей впереди
никаких не было... Вообще ведь неясно, бывают ли какие-то планы и цели,
намеченные без взрослой помощи, у 9-летних лисят! Мужество могло незаметно
покинуть его... Оно, надо сознаться, уже начинало это делать...
Нужно было себя подбадривать. Из этой необходимости стала рождаться
песенка.
Когда сочинился первый куплет, Людвиг ощутил ни с чем не сравнимую
сладость. Один раз папа принес к столу только что задушенного фазана; мясо
его оказалось вкуснейшим из всего, что Людвиг пробовал в коротенькой своей
жизни, но сладость теперешняя - она и с фазаном сравниться не могла! Вернее,
фазан не мог с нею сравниться, и вообще ничто не могло! Бывает же такое: две
минуты назад на душе было горько-горько, темным темно... и вдруг такое
наслаждение небывалое! Плюс еще гордость какая-то, плюс удивительное
прибавление сил... Как будто он не проиграл, а выиграл полчаса назад на
уроке хитрологии! Победителем ушел он оттуда - вот какое странное чувство
кружило теперь людвигову голову!