"Георгий Полонский. Рыжий, честный, влюбленный " - читать интересную книгу автора

завтра, надо думать, над ним сжалятся знакомые птички и подсыпят ему проса и
конопли...
Тут у мамы задрожал голос:
- Но у него же раздует живот и будут колики!
- Скорее всего. Но зато это пища, добытая честно! Что ж ты
всхлипываешь, Лорочка? Гордиться надо, что у нас такой прямодушный, такой
добродетельный сын!
- И радоваться , что нам прибавилась его порция индюшатины! - это
сказал из-за двери голос Лабана, самого старшего из братьев.
На столе появилось главное блюдо, наконец. Пока - закрытое. Но каждый
предчувствовал наверняка, видел сквозь непрозрачную фарфоровую "утятницу":
там целая индейка! Благоуханная, с бесподобной коричневой корочкой!
И тут отец подвел итог:
- Ступай в детскую, Людвиг. Хрусти там своей капустой: здесь от нее
всех будет мутить.
И ремень, до сих пор лежавший почему-то на буфете (Людвиг то и дело
косился на него) стал мирно возвращаться на свое место - в шлейки папиных
брюк песочного цвета, "с искрой":
- Дурачки наказывают сами себя - зачем их еще пороть? День-другой
посидишь на своей диете... проверишь сам свою идею. Нет, но откуда она у
тебя? - вот вопрос. Может, начитался чего-нибудь такого? А ну, - Папа
щелкнул пальцами - и Лео, догадливый Лео перебросил ему школьную сумку
Людвига. Папа вытащил "Зоолингвистику" и еще одну тоненькую книжонку. На
обложке был изображен Лев. - Что это? Биография Его Величества? -
Ларсон-старший даже приподнялся со стула невольно, листая книжку, но приступ
почтительности сменился смехом; Папа расслабился:
- Нет, Лора, это другое! Это басни, которыми кормили нас в детстве!
Помнишь: Лев подружился с маленькой собачкой, облизывал ее, делился с ней
пищей, а когда она сдохла - он умом тронулся от горя, перестал есть... Нет,
ты помнишь, как мы покупались на это? Как ты сама плакала?
- Еще бы. Вот такими слезами! - Мама показала, что слеза была величиной
с полпальца. - Людвиг, это у тебя тоже от Зайцев?
Он кивнул.
- Жизнь, сынок, смеется над этими сказками! Она совсем другому учит. И
сурово: капканами, охотничьими ружьями, зубами легавых псов... - говорил
Папа.
Людвиг опять вспомнил свое унижение в классе, у тренажера. А Мама
сказала:
- Отец, он все уже понял, я думаю. Он извинится перед фру Алисой и
вообще будет молодцом. Позволь ему ужинать со всеми.
Тут открылась дверь и вышел Лабан. Этот-то уже окончил школу. В руках у
него были игральные карты. Он сердито сказал:
- Я девчонок уже шесть раз обставил в "девятку". А вы все - бу-бу-бу,
кони кушают овес, воробьи клюют навоз, дважды два - четыре... Мать, дели же
индейку!
- Да сейчас... Ну так что, Людвиг? Правда, ты жалеешь уже? Ты больше не
будешь?
Заметно было, что родители волновались, ожидая его ответа.
Людвиг, сам здорово огорченный, покачал головой:
- Папа прав: раз я так считаю, - нельзя мне с вами...