"Георгий Полонский. Роль в сказке для взрослых или "Таланты и Полковники" (Киноповесть) " - читать интересную книгу автора

на лицах этих людей из Легиона надежности никакой личной ярости не было.
Один щелкнул пальцами, обращаясь к Филиппу: "Полотенце бы. Или простынку..."
Так мог просить врач или санитар, но попросил этот - профессионал
противоположного цеха! Думал он, конечно, о том, чтобы не замарать чехлы в
машине. А разве не мог на его месте быть тот, кто угощал Филиппа холодной
апельсиновой по дороге сюда, в лимузине из гаража президента?
- Почему вы стоите? - уже не в первый, видимо, раз спросила девочка,
похожая на махаона.
- Благодарю, - он сел. Между ним и ею оказался столик с питьем и
сладостями, названия коих лишь смутно припоминались Филиппу...
- Я буду манго, а вы? Хотите "Лакрима Кристи"?
- "Слезу Христа"? - недоверчиво и почти испуганно перевел он эту винную
латынь. В прежней жизни, на одном банкете после премьеры его усиленно
соблазняли такой бутылкой; он устоял тогда, и вот опять...
- Нет, не надо.
- Да вкусно очень! - рассмеялась она. - Обязательно попробуете! Но
потом, когда мы уже... - последовала запинка и гримаска, означавшие поиск
слова, - когда мы уже поладим. Если такое пить сразу, то это уже отчасти
поддавки.
- Заинтригован, - сказал Филипп.
- А я так и хочу! Как вы думаете, могли мы встречаться раньше?
- Едва ли... Не представляю. Где же?
- Вам кажется, - у нас ничего общего? А вот было! И еще больше будет! -
она отхлебывала из бокала и в упор его разглядывала, возбужденно довольная
тем, что он сбит с толку, и тем, что у нее полно сюрпризов для него!

10.

Как ни странно, мы не пропустим почти ничего из беседы этих двоих, если
временно оставим их и последуем за новым персонажем.
Он упоминался уже: это старый Гуго, отец Главы государства, супруг
бабушки Изабеллы; выглядел он моложе и резвее ее, а маразм, иногда его
настигавший, большого доверия не заслуживал, это скорее уловка была
тактическая, чем недуг. Вот только нервы у старика развинтились вконец!
Больные нервы. Гуго искал свою благоверную в этом большом, хитро
спланированном помещении и наткнулся на дверь, в которую ему было нельзя: на
ней стояла буква Z, означавшая категорическое табу, - внушения на этот счет
не уставали повторяться. Тем интереснее было!
Старичок поозирался на месте, пробормотал:
- Не застрелят! А если застрелят - тоже неплохо... - и вошел. Сразу за
дверцей начиналась металлическая лестница, крутизна ее пугала больше, чем
буква Z. А все же он стал карабкаться и достиг коридора, где чуть ли не с
каждой двери стала кидаться в глаза глупая буква, причем все увеличиваясь в
размерах и сопровождаясь восклицательным знаком: Z!
- Вконец запугали! Весь трясусь! - глумливо и одышливо приговаривал
старый Гуго.
В конце коридора он услышал голос своей внучки!
То была радиорубка, и там шла запись того разговора, что "Инфанта" вела
со своим гостем. Технически безукоризненная запись, к слову сказать.
Старик медленно осваивался со своим странным открытием: за приоткрытой