"Георгий Полонский. Не покидай (киноповесть-сказка) " - читать интересную книгу автора

- Ну прости... Даже если это разбойники, нам нечего трусить: мы же не
золото выкопали!

3.

Итак, принц Пенапью освободил своих спутников (героически освободил или
дрожа от страха - история об этом умалчивает). Но затем, улепетывая от
двойной угрозы - от бандитов и от кабанов, принц недолго видел перед собой
спины товарищей по несчастью: те все больше отрывались, все реже
оглядывались на задыхающегося Пенапью. А у него, как назло, - то спадала
туфля с ноги, то отчаянно принималась болеть селезенка. Он отстал, одним
словом. И в довершение всех несчастий - уронил туфлю в ручей.
Начал ее преследовать. Течение уносило туфлю в лоно все более глубокого
оврага: сверху прутиком уже не достанешь. Кончилось тем, что бедный принц
повис на коряге, буквально между небом и землей: коряга соблаговолила помочь
ему спуститься к воде, но зато потом стала издевательски отвергать все его
потуги в противоположном направлении.
По части ловкости принцу Пенапью было далеко до Тарзана, до
Фонфана-Тюльпана, и он повис, как панталоны, предназначенные для просушки. С
той, понятно, разницей, что панталоны не страдают, не задыхаются, не
возносят к небу молитв... Спасительный сук мог обломиться, тогда принц
шлепнулся бы на другую корягу, мокнущую в воде. С нее лениво, но пристально
следила за исходом дела змея ржавой окраски... О ужас, ужас!
Несчастного увидел Желтоплюш, когда спустился к ручью с ведерком.
- Эй... что это вы там делаете, сударь?
- Я жду вас, сударь! - вскричал Пенапью, и голос его звенел лучезарной
надеждой. - Кого-нибудь жду! Ради гуманности... на помощь!
Желтоплюш уже подбирался к нему, а он все повторял, как заклинание:
"ради гуманности..." Так одержимо повторял, что Желтоплюшу пришлось перебить
его:
- Кончайте, сударь, с этой "гуманностью". А то я могу уронить вас...
просто от смеха!
В самый критический момент расставания с корягой принц Пенапью, кряхтя
и стеная, объявил:
- Вы не от падения меня спасаете, нет... И не от змеи... От гораздо
худшего: от разочарования в людях! Дело в том, сударь, что все меня
бросили...
- Потом расскажете, потом. Сейчас держитесь за меня крепче!
- О-о-о-ой... Лучше вы за меня: мои пальцы совсем онемели... Вы
хватайте меня смелей, сударь... можно за шиворот...

4.

Клементина досадовала: неужели нельзя было сначала напоить ее, а уж
потом запрягать? Спешили, суетились, ну и сделали наоборот. К тому же Марта,
изумленно разглядывающая их нового знакомого, плохо держала ведро, норовила
вовсе его отнять: хватит, мол. Но самой Клементине виднее, хватит или нет.
А новый знакомый поглаживал ее тощий круп: всю свою великую
благодарность, всю внезапно вспыхнувшую любовь к Желтоплюшу и Марте он не
мог поместить в слова - отсюда эти нежности, обращенные к их кобыле. Однако