"Алексей Полстовалов. Западня душ " - читать интересную книгу автора

Когда мы вступили в залы, отведенные для живописи и скульптуры, я был
ошеломлен грандиозностью труда, проделанного коллекционером, для того чтобы
вдохновенно воспеть величие человеческого гения. Начиная с самого раннего
этапа своего существования, люди силились изобразить окружающий их мир; по
мере развития сознания, человек также начинал размышлять о мире, видеть
который он не в силах, но присутствие коего было столь же очевидным, как и
повседневная реальность - отсюда возникла потребность запечатлеть и мир
незримый - мир фантазий и потустороннего. На протяжении истории человечества
наиболее одаренные его представители, движимые зовом этих миров, творили Лик
Вечности. Изобразительное искусство - величайший ключ к таинствам вселенной!
Мы лицезрели мир Прошлого в картинах, оставленных нам гениями, ступавшими по
земле тысячелетия назад; мы созерцаем Настоящее в зеркале, сотканном из
мазков краски, коим еще предстоит высохнуть в грядущих столетиях; благодаря
Пророкам известен нам образ Будущего... Здесь, у Гастона Лефевра, Лик
Вечности был явлен для обозрения во всем блеске божественной славы. Слишком
быстро пронеслись мимо египетские фрески, античные скульптуры, средневековые
миниатюры, полотна великой эпохи Возрождения - я был поглощен водоворотом
времени, в бешеном калейдоскопе образов различных эпох я потерял осознание
себя как личности и мог лишь безучастно обозревать магическую пляску, в коей
род наш циклично проходил через рождение, зрелость и смерть, снова и снова и
снова!
Внезапно головокружительное видение закончилось, мы оказались у двери,
открыть которую Гастон попросил меня. В момент, когда я ступил в последнюю
залу, где место было отведено лишь одной картине, я понял, почему мне была
оказана такая честь: в конце продолговатой комнаты висел Город. Некогда мне
довелось побывать в Седлеце - небольшом городке, расположенном в семидесяти
километрах от Праги. Достопримечательностью этого места является костел
Костнице, а именно, оссуарий, размещавшийся там с 1511 года. В 1870 году
герцог Шварценберг заказал местному резчику по дереву Франтишеку Ринту
произвести отделочные работы в часовне Всех Святых. Безумная фантазия в
стиле чешского барокко в свое время стала для меня откровением. Должно быть,
именно эта идея владела Лефевром, когда тот декорировал комнату для моего
творения. Все убранство помещения составляли человеческие кости. Если это
были муляжи, выполнены они были поразительно правдоподобно, однако,
вспоминая зловещие рассказы о сфере интересов хозяина дома и принимая во
внимание его баснословное состояние, я вполне мог допустить, что материал,
выбранный для создания интерьера, являлся реальными человеческими останками.
Вначале я почувствовал легкую досаду оттого, что Лефевр, в моем мнении
утвердившийся как человек безупречного вкуса, поддался на соблазн
воспользоваться примитивным трюком, пожалуй, способным вызвать ужас только у
сердобольных святош, прикрывающих скрытую порочность мнимой невинностью и
навеки укоренившихся в этом маскараде. Идея показалась мне юношески
легкомысленной вовсе не потому, что я, ставя свою работу выше виденных ранее
шедевров, полагал для нее более здоровое соседство, чем антураж гиньоля - я
опасался, что иллюзия линий и света, с таким трудом реализованная мной
окажется разрушенной благодаря подобному интерьеру. Лишь приглядевшись
внимательнее, я осознал свою ошибку и по достоинству оценил замысел Лефевра:
в самом деле, ужасный материал был призван отвлечь внимание от полотна;
действительно, он вызывал у connoisseurs понимающую усмешку, озаряющую
самодовольные лица критиков, когда им удается рассмотреть нечто,