"Егор Полторак. Пират, еще один (детск.)" - читать интересную книгу автора

с собой, чтобы воспитывать, ты сам знаешь, здесь никто никого не воспитывает.
Но а если он влюбится с первого взгляда, то это быстро пройдет, в этом
возрасте такое проходит. А если у них вдруг случится настоящее, то сначала они
как раз невзлюбят друг друга, и все равно сначала расстанутся. Или ты не
хочешь их любви любой?
- Любовь в восемь лет? Она слишком заполняет не свое в душе. Может, лишает
всего остального... А в Салли стоит влюбиться, будь мне восемь лет, я бы так
влюбился. Поэтому, может быть, не надо этого? Вы как думаете?
- Я так думаю, что тебе надо поступить в педагогический институт на
заочный, когда ты начал так рассуждать, Леппилюнтль. Пусть все идет, как идет,
как должно. Надо оставить наших детей в покое. Мы с тобой не знаем, как
должно, поэтому давай их оставим в покое в пути.
Леппилюнтль ушел, и к бабушке приходили, а потом уходили: старший канонир
Квест с долгим и бессмысленным разговором про ржавеющие от бездействия пушки,
третий штурман, спросить, откуда бабушка знает про слепой дождик и его маму,
снова кок, выяснить, можно ли чем-нибудь заменить этот дурацкий пастернак,
Федор Иванович на примерку свитера. А последним пришел Ворс, перед самым
ужином, растрепанный и оскорбленный на этот раз Кулебякой, после неудачной
попытки похитить из дальней шхеры собачью кость.
Бабушка взяла кота на колени, почесала его круглую глупую голову, и через
несколько минут он замурлыкал так, что за ушами затрещало. Под мурлыканье
заснули и бабушка, и кот.

Мама и Люда вышли из дома без трех двенадцать. Они, конечно, были совсем
готовы уже перед "Временем", но без двадцати двенадцать возникло множество
неотложных дел. Люда начала смывать лак с ногтей, мама писать еще одну записку
сыну, если он вдруг вернется раньше нее, потом Люде понадобилось в туалет, но
туда первой успела мама, ну, еще что-то по мелочи обе позабыли взять.
Наконец Люда закуталась в офицерскую плащ-палатку, повесила через плечо
сумку с комплектом ОЗК и ножом, влезла под рюкзак с продуктами, полотенцами,
ночными сорочками, зубными щетками, колготками, штанами, свитерами, мылом,
дезодорантом, чаем, сигаретами, нитками, иголками, ложками, мочалками, куском
поролона два на три, лезвиями, бритвенными станками, чем-то еще и не влезла в
лифт. Пришлось спускаться по лестнице. Еще интересно: что же могло быть в
чемоданах?
Мама поторапливалась сзади, но в зауженной юбке не разбежишься.
- Потому что штаны надо было надевать! Ради нового своего выпендрилась что
ли?? - энергично говорила Люда, мощно переступая толстыми ногами, размахивая
чемоданами в полных руках и не поворачивая кудрявой головы.
Их ждал катер, белый с черным и красным, с нетерпеливыми обводами и
совершенно без команды на палубе.
- Я, вы да мотористы внизу, - сказал колдун, - Давайте побыстрей, девочки!
- Рюкзак прими! - рявкнула Люда и швырнула рюкзак с разворотом спины в
сторону колдуна, и, если б он не спружинил ногами и не подставил руки, его бы,
наверно, снесло вместе с куском рубки, - И подай руку даме, - она кивнула в
сторону мамы.
Катер рванулся от набережной, вильнул и, несколько раз прыгнув, пошел с
возрастающей скоростью к заливу, поднимаясь и поднимаясь над волнами. Колдун
проводил женщин в их каюту, а сам вернулся в рубку.
Для них путь в Барбейское море оказался легким - ведь они там не