"Егор Полторак. Звезды для нас (детск.)" - читать интересную книгу автора

же она успела подумать: какая постель; зачем это! Что это! Ведь феи не спят в
постелях, а тем более феи снов! Почему постель...
- Пойдем, Алика, пойдем. Горячий чай, вишни в варенье, ароматная пена в
ванне, гладкие простыни и легкое теплое одеяло. И свернуться клубочком под
одеялом, а потом вытянуться - что бывает лучше. Ведь так? Пойдем, Алика!
Да и вправду Алике очень хотелось чая и потом свернуться клубочком под
одеялом - она видела это, когда старушонка смотрела на нее. Когда она смотрела
на нее. И ладонь Алики совсем расслабилась в сухом и надежном кольце пальцев
старушонки.
- Пойдем, пойдем! - уж совсем нетерпеливо требовала та и обеспокоенно
оглядывала небо.
- А это. Бабушка? - Алика показала на звезду в окне, - Мы туда?
- Конечно, конечно, Алика! - Они вошли в подворотню, затем из нее во
двор-колодец и подошли к дверям подъезда, блестевшим цветными стеклышками.
Лампочка над дверьми светила вниз бледно-белым. - Конечно, конечно... Ведь
зеленое - цвет удачи. Знаешь ведь эту задачу, да? - Старушонка остановилась,
чтобы поправить очки, - " К тому, кто увидел зеленый луч на закате, придет
удача. А что будет, если увидеть зеленую звезду на восходе? " Помнишь, Алика?
Прилетевшая на восходе - ведь так это на языке фей?..
Вот это она сказала зря! Алика помнила задачу Белого кота. И откуда ей
известен язык фей?! Кто это!
А старушонка вновь потянула ее за собой, а почувствовав, что она не идет,
обеспокоенно обернулась. Но сделала это слишком резко. Очки слетели, зазвенев
тонко где-то внизу, и Алика увидела ее глаза - расширенные черные зрачки, в
которых ничего не отражалось, лишь в глубине вспыхивало зеленое.
- Колдунья!!! - Алика выдернула руку и бросилась в подворотню. Выбежав на
набережную, она прижалась к влажной стене за выступом, платье на худых
лопатках сразу зябко промокло. А мимо нее с мягким шорохом, появляясь в свете
фонарей, пронеслась старушонка, пальцы и нос ее удлинялись. Она стелилась над
землей. Черный плащ развевался, и даже не плащ уже, а тяжелые шерстяные крылья
с заостренными и загнутыми вниз концами перьев. Алика побежала в другую
сторону.
А ночь уползла в те тени, которые остаются тенями и в любое время дня, и в
которых живет лихорадка, и трясется в ознобе тощая лихоманка. Серело и утихало
все. Перед восходом.

Проходило время. И прошла ночь. Стало видно, что уже день. В окнах домов
зажглись лампы, потом погасли. Улицы перестали быть пустыми. Встало солнце.
Солнечный зайчик - спящая Алика - мчался по улицам города в зеркалах
машин, отпрыгивал от зеркалец женщин, осматривавших свои носы и глаза,
кружился в осколках стекол, рассыпанных по асфальту, скользил вприпрыжку по
мелкой ряби на поверхности воды.
Серьезный мужчина открыл на Аничковом мосту портсигар, в нем отразился
солнечный зайчик, и Алика чихнула во сне от едкого запаха табака, похожего на
запах вишни. А мужчина совсем ненамного перестал быть серьезным, когда в
ладонях у него чихнуло девочкиным голосом. И второй раз. Он чуть даже не пошел
в другую сторону от своего серьезного направления. Но, впрочем, опомнился, к
сожалению.
Да. Вот когда спишь, то, что бывает потом, наступает незаметно. Особенно
если устал. Поэтому наступил вечер.