"Алина Политова. Дороги, где нет бензоколонок " - читать интересную книгу автора

очень замкнутым ребенком. Иногда мне кажется, что единственным моим желанием
в те годы было заснуть и никогда не просыпаться. В мире сна было больше
жизни и больше красок, чем в окружающем меня реальном мире. Мне хотелось
остаться там. Но неизменно наступало утро и холодный кафель умывалки, и
вязкая каша, размазанная по тарелке, и серые лица моих сокамерников...
Немного спасали книги, давали мне картинки для миров, что я рождала во сне,
из них я узнавала о ДРУГОЙ жизни, но книги читать было больно. Закрывая
последнюю страницу, я чувствовала крылья за спиной, хотела выпорхнуть из
сумрачной клетки на свободу, но ЧТО была свобода? Мне было страшно...
Наверное, настоящий мир не для меня. Я не такой человек как все, быть может
есть смысл в том, что я живу здесь, а не там. Быть может книги - это
разноцветные сказки, чтобы не сойти с ума. И там, за стенами детского дома
такая же серость и однообразие. Лица людей, приходящих извне не были
особенно счастливыми. Ах, я выдумывала миллион отговорок для себя, но
истина - я готова признать это - истина крылась в том, что я БОЯЛАСЬ. Я была
слишком маленькой. По природе своей дети, я так считаю, желают быть под
присмотром. Под любым. Только бы не одни. Я не пыталась сбежать, но я прощаю
себе это малодушие. То, что не можешь сделать ради себя, вполне возможно,
сделаешь ради кого-то другого.
Но вернемся в тот день. Последний день в детском доме. Это была осень,
в школе начались занятия. Утром мы дежурно пересекали двор и заходили в
такую же пропахшую казенщиной, как и спальный корпус, школу. Я сидела за
одной партой с Викой. Тогда мы не были близки, ни капли. Просто соседка - и
все. Ви тоже жила на своей волне. У нее были огромные мечтательные глаза,
все время отсутствующие и какие-то неземные. Темные кудряшки выбивались из
наскоро заколотых волос и смешно торчали в разные стороны. Ви была грустной.
Она вполне могла бы быть моим отражением в зеркале. Во всяком случае, ее
взгляд. Думаю, она тоже жила в своих снах. У нее тоже был СВОЙ мир. И в
обществе друг друга мы совершенно не нуждались. Однажды, уже живя здесь, я
спросила у Вики о той нашей жизни. Что она помнила, и как ко всему
относилась. Каково же было мое изумление, когда она сказала, что не помнит
детский дом вообще, не помнит даже пожар. Какая-то странная метаморфоза
памяти... Все мы спасаемся по-своему. Получается, клетка терзала ее даже
больше чем меня. Будет ли помнить Вика этот второй чудовищный дом, если мы
выживем... Или ее память вновь милосердно задернет шторы?
Пожар начался внезапно. Я знаю, что это звучит странно, но вот, его не
было, и вот, он есть. Какой-то резкий запах, треск за дверью, дым, огонь...
Учительница дико заорала и кинулась к выходу, схватив ближайших детей. Через
минуту в дверях была уже форменная свалка! Огонь бушевал в коридоре,
наверное источник был где-то там и оставались считанные минуты, а может и
секунды, чтобы проскочить к лестнице. Надеюсь, кто-то успел... Раздался
звук, будто там обвалилось что-то тяжелое. В коридоре оглушающе орали,
просто разрезающий уши визг. Я оцепенела. Продолжала сидеть за партой, и
обезумевшими глазами пялилась на входную дверь, из которой клубами валил
дым. По классу метались еще несколько человек. Кто-то разбил окно и
выпрыгнул. С каждой секундой я терялась в какой-то нереальности
происходящего. Я знала, что скоро умру, и тело мое отзывалось не паникой или
желанием действовать, а ватной полусонной расслабленностью. Боже, я просто
ЗАСЫПАЛА!!! Мальчик, я знала, что его зовут Руслан, что-то закричал мне, но
я не слышала. Смотрела, как выпрыгивают из окна оставшиеся дети. Руслан