"Николай Полунин. Дождь" - читать интересную книгу автора

равно? Просто некоторые мои мысли, - я ведь всегда имел много времени на
размышления, - непостижимым образом получившие реальное воплощение...
Мои тайные страхи, подспудные радости и отчаяния. Мысли о невыполненных
обещаниях - мне и мною самим. Мысль о тщете любви и о холоде одиночества
среди людей. Мысль о том, во что превращается планета и во что превращаемся
на ней мы. Мысль о несбыточности мечты человеческой и о лжи... Наверное, у
меня были слишком грустные мысли, или жизнь моя сложилась как-то не так, но
что делать? Она была, и надо было жить...
Не заметив как, я прикончил бутылку. Хотел по привычке поставить к
ножке стола, но передумал и, - почему нет? - размахнулся... Когда бутылка
попадает в экран телевизора, первым делом слышишь звон, треск, всхлип
прорвавшегося вакуума, стук осколков, шипение, хрип и наконец видишь
потрескавшийся экран с черным звездчатым отверстием, дальше там какая-то
сеточка, она порвана и помята, и в ней торчит засевшая половинка горлышка.
Но это еще не все. Второй бутылкой можно... я огляделся, - ага, в хельгу.
Вот это вот хельга, или там горка - в нее. В хрусталь. У меня, знаете,
никогда не было хрусталя. И хельги не было, или там горки. Не собрался
как-то. Так-с, ну, здесь жить уже нельзя, того и гляди порежешься. Видите, я
полностью отдаю себе отчет. Берем тр-ретью и... А что, собственно, я
развоевался? Ты чего развоевался-то? Ты не знаешь, что должен делать сейчас?
Не-ет, ты знаешь...
С горящей свечой в руке и фляжкой коньяку в кармане я вывалился на
лестничную клетку. Попробовал соображать, но сейчас это было трудно. У
порога лежала моя монтировка, я подобрал ее. Начал вскрывать все двери
подряд, временами отхлебывая из фляжки. Сперва у меня хватало ума только
растворять двери, потом в одну из них я зашел, бормоча "кис-кис-кис",
поблуждал в потемках, потом - в следующую, и в следующую, и в следующую,
натыкаясь всюду на мебель. В какой-то момент прямо перед собой я увидел обои
в полоску, а на них - квадратную декоративную тарель. Тут я решил
задержаться и немного пострелять (портупея все еще была на мне). Долго
укреплял свечу и прицеливался. Дело оказалось увлекательным, хотя и
несколько шумным.
Ищем, значит? Ба-бах! Надеемся, не веря. Ба-бах! В единый, значит...
ба-бах! - миг. Ба-бах! Ба-бах! Соплеменники. Со-планетники, со-участники.
Ба-бах! Дзинь! - гильза во что-то. М-да, шумно. Уши. Заложило. Это из-за
ограниченного объема. Объема пространства. Надо же, как это я, все понимаю.
Выпьем по этому случаю.
Следующая пуля сбила свечу, я шагнул куда-то, ноги у меня заплелись, и
я рухнул.
3
Очнулся оттого, что совершенно затекла и онемела рука: я на ней лежал,
как выяснилось. В комнате было уже светло, в сантиметре от лица ножка
чего-то задирала край темно-желтого паласа. Я посмотрел вверх - кресло.
Наверное, пора было вставать, но сперва я подтянул к себе чудом уцелевшую
фляжку и выпил остатки. Мне сразу стало лучше. Поднялся, обозрел все вокруг.
Почему-то пробито даже оконное стекло, хотя тарель висела на противоположной
стене. Теперь, кстати, на ее месте болталась короткая веревочка и чернело
множество аккуратных дырочек. Я поднял пистолет, он был пуст - пуст, и в
стороне лежала вторая обойма, тоже выстреленная, и под ногами была россыпь
гильз, показавшихся мне слишком маленькими. Мы гуляли.