"Виталий Полупуднев. У Понта Эвксинского (Исторический роман в двух томах, том 2) " - читать интересную книгу автора

духам, дабы они не нашептали преследователям, где сейчас укрывается беглец.
- Спасибо, отец и брат, прими чашку да дай мне воды испить.
- Вода в ведерке... А спать я тебя уложу в шалаше, хотя там и
жарковато. Я загорожу тебя старыми колодками из-под пчел и бочками. Там тебя
никто же найдет.
- Вот спасибо,- ответил совсем сонным голосом скиф,- веди меня, а
то я упаду на землю, тогда ты меня и копьем не поднимешь...
Свалившись в шалаше на ложе из сухой травы, гость испустил могучий
храп, слышимый даже у костра. Старик решил было не спать всю ночь, но и его
разморило, он прислонился к стене хижины и погрузился в сон.
Дежурным стражем остался Аримасп.

4

Утро пришло для Савмака незабываемым на всю жизнь. События, что
произошли после восхода солнца, оказали решающее влияние на его дальнейшую
судьбу,
Он открыл глаза, разбуженный криками людей и лошадиным фырканьем.
И сразу зажмурился от ярких солнечных лучей. Присмотревшись, увидел, что дед
уже на ногах, Аримасп лает сердито, а из кустов выглядывают лошадиные морды и
гребнистые шлемы всадников, один из которых грозно окрикнул ломаным скифским
языком:
- Кто тут на пчельнике?.. Иди ко мне!
Десяток верховых на тяжко дышащих лошадях, ломая кусты, подъехали
к хижине. Алое утреннее небо рассекли тонкие линии копий. Пахнуло конским
духом. Передовой натянул поводья, буланая лошадь осела на задние ноги и
заплясала, храпя, косила злым глазом, словно рвалась растоптать убогую хижину и
всю пасеку с ее хозяином.
Не зная, явь это или продолжение сна, Савмак как зачарованный
уставился глазами на великолепного в своем вооружении молодого черномазого
воина, видимо начальника остальных. Воин, так же как и его конь, зло и остро
оглядывал немудрое хозяйство Баксага. В ухе его болталась серьга, из-под
блестящего бронзового шлема выбивались черные кудри под цвет стриженым усам и
остроконечной бородке.
Таким вот, сидящим на буйном, игривом коне, с нагайкой в руке, в
шлеме и запыленном пластинчатом панцире, с тяжелым мечом и кривым кинжалом у
пояса, запомнился Савмаку царский наемник фракиец. И, спустя много лет, когда
Савмак вспоминал свое детство и этот печальный день на пасеке дедушки, перед
ним неизменно вставала живописная и злая фигура смуглого воина, живое
воплощение заносчивой гордости, язвительности и какой-то особой, разбойничьей
хищности.
- Эй, хозяин, где ты? - с нарастающим раздражением повторил
фракиец. - Или я буду бить тебя плетью, и жечь твоя насека!..
Савмак продолжал любоваться всадником, его горделивой посадкой,
оружием, пестрым чепраком. Лошадь мотала головой, роняя на грудь хлопья розовой
пены. Под мордой плясал полумесяц с золотыми кистями. Это мишурное украшение
показалось деревенскому подростку величайшей драгоценностью. Много отдал бы он,
чтобы хоть раз посидеть на таком коне и вот так же выглядеть - лихо, ловко,
воинственно!..
Воспитанный на уважении к старости и горячо любивший своего