"Станислав Пономарев. Стрелы Перуна ("Русь богатырская" #2) " - читать интересную книгу автора

его не увидим, то уйдем от стен вашего города готовить воинов для похода на
земли Румии!
- А-а? - очухался наконец от наваждения Тарсук. - Ка-ак, нет матери? Он
что? А-а?!
- Да поторопись! - рявкнул прямодушный Куря: он только после слов Илдея
понял, что их просто-напросто дурачат, и тут же взорвался: - Ты тоже умеешь
живым к богу летать, а?!
- Н-нет. Это только императору дано.
- Я так и подумал. Наши воины улетают на небо к Тенгри-хану только
после смерти. Значит, чтобы передать наши слова царю Румии, тебя надо
убить! - Куря вскочил и вырвал из ножен узкий меч.
Патрикий побледнел, отшатнулся.
- Повремени, брат! - остановил Курю Илдей. - Наш друг Фудар найдет
способ передать наши слова царю румов Никифору будучи живым. Не так ли? -
спросил бек-хан испуганного царедворца.
- Д-да, я передам!
- Вот и хорошо. - Илдей окинул всех веселым взглядом. - А сейчас
прикажи своим воинам, чтобы они пропустили нас за стены города. Мы дождемся
ответа в кибитках наших батыров.
- Вы не сделаете этого, - пролепетал патрикий. - Чем я обидел вас?
Базилевс[40] будет оскорблен, если вы откажетесь от его гостеприимства!
- Поторопись! - Куря нацелил острие меча в живот царского слуги.
- В-воля в-в-ваша, - клацнул зубами патрикий, в обыденной жизни своей
весьма далекий от звона бранной стали.
- Так-то лучше, сын хитрой лисицы. - Куря с лязгом вогнал меч в ножны и
шагнул к порогу. Все последовали за ним...
Через четверть часа бек-ханы были среди своих подданных, которые начали
проявлять признаки буйного недовольства. Степняки немного успокоились,
узрев, наконец, своих вождей целыми и невредимыми.
Печенеги весьма вольно относились к частной собственности, особенно
если она никем не охранялась. Для вольных кочевников диким было понятие о
домашнем скоте, если этот скот не был волами или конями. Коров они
отождествляли со степными турами, и если видели в поле стадо, то преспокойно
охотились на него, крайне изумляясь, почему животные их не боятся и не
убегают. Когда же пастух мчался к степнякам выразить свое отношение к
происходящему, печенеги, считая себя гостями на земле Романии, радушно
приглашали пострадавшего отведать его же собственной коровы. А когда
собеседник хватался за нож, кочевники секли его мечами, справедливо
возмущаясь попранием их охотничьих прав.
В гости к императору бек-ханы взяли по тысяче воинов, которых, конечно
же, в город не пустили: можно только представить себе, что сталось бы с
торговыми рядами, прорвись туда эта вольница с весьма странными для греков
понятиями о частной собственности.
Когда трехтысячная ватага, пройдя под конвоем Болгарию, очутилась во
Фракии, среди византийских крестьян-стратиотов вспыхнула паника.
Воины-земледельцы схватились за мечи, ибо кочевники, ничтоже сумняшеся,
перерезали стадо коров в приграничной области и были крайне возмущены, когда
на них напали вооруженные люди. Случилась яростная сеча. Драку едва сумел
остановить подоспевший с конвоем стратиг[41] Фракии Иоанн Каркуас. Он
опоздал встретить "друзей" и думал весь путь до Константинополя, что ему