"Николай Кириллович Попель. В тяжкую пору" - читать интересную книгу автора

И наши люди мужества полны...
Я слушал песню, оглядывая зал, где сидели "наши люди", вспоминая
встречи последних дней.
Эти дни мне пришлось провести в одной из дивизий корпуса'. Лишь неделю
назад ее танковый парк, состоявший из устаревших машин Т-26, БТ, Т-28, Т-35,
пополнился новыми - шестью КВ и десятью Т-34. Со дня на день должно было
произойти полное обновление материальной части.
Дивизия переформировывалась. Вместе с заместителем комдива,
черноволосым и черноглазым полковым комиссаром Немцовым, человеком
немногословным и не склонным к скоропалительным решениям, мы сидели в
маленькой комнате, а на столе, рядом с чернильницей в виде танковой башни,
лежала стопка "личных дел". В кабинет по очереди входили политработники,
перемещавшиеся с одной должности на другую. Были и новички, только что
окончившие военно-политическое училище.
Перед нами проходили разные люди.
Бывалые службисты - участники боев за Перекоп и Каховку, политработники
среднего поколения, побывавшие недавно в Финляндии и Монголии, привычно и
четко отвечали на вопросы. Сохраняя положенную субординацией почтительность,
они в то же время оценивающе присматривались к нам. Всем своим видом как бы
говорили: "Ну что ж, что ты меня спрашиваешь? Мне тоже интересно, под чьим
началом буду служить, и я кое-что пойму по твоим вопросам и репликам. Не
впервой".
Молодежи подобные сложности были еще не доступны. Младшие политруки
самозабвенно печатали "подход" и "отход", отвечали громко, заученно,
смущались, когда их спрашивали о семейном положении. Глядя на такого
румяного выпускника, нетрудно было себе представить, с каким трепетом
прикалывались на петлицы первые "кубики" и пришивались на рукава алые
звездочки политработника.
Выйдя из кабинета, новички просили у писаря листок бумаги и тут же, в
комнате общей части, писали письма: сообщали свой новый адрес и, "соблюдая
военную тайну", давали понять, что попали в замечательное соединение.
А дивизия и впрямь была незаурядная. Она держала первое место в
бронетанковых силах и потому участвовала в московских парадах. Командовал ею
полковник Васильев, награжденный за героизм, проявленный в боях, орденами
Ленина и Красной Звезды.
Васильев был командиром новой формации. Он закончил военную академию и
уже прошел неплохую школу службы и сражений. Когда к нам стали прибывать
первые КВ и Т-34, полковник Васильев вместе с полковым комиссаром Немцовым
демонстрировали их на дивизионном танкодроме.
Васильеву и Немцеву как-то все удавалось. На все у них хватало времени.
Иногда субботним вечером успевали даже подскочить на премьеру во Львов.
Перед отъездом из дивизии я побывал на стадионе, где репетировался
намеченный на завтра, 22 июня, спортивный праздник. Небольшая группа
красноармейцев хлопотала у специальных щитов - расклеивала на них плакаты.
На поле выходили гимнасты, акробаты, гиревики.
Под впечатлением, оставленным у меня людьми этой дивизии и их делами, я
пришел на концерт окружного ансамбля. Глядя на то, что происходило на сцене,
часто ловил себя на мысли, что у Васильева можно, пожалуй, найти
исполнителей не слабее. А концерт был вовсе недурен. На "бис" повторялись
пляски, песни подхватывались зрительным залом.