"Евгений Попов. Иван да Маира" - читать интересную книгу автора

Оп-ля, оп-ля! Старые тетки поднимали руки, вспоминая лезгинку.
- Ка-за-чок! - хором скандировали музыканты. А некто толстенький, желая
крутануться на триста шестьдесят градусов, крутанулся всего лишь на триста
пятьдесят, отчего и упал, но был немедленно поднят и снова пустился в пляс.
Дела... Иван хотел бы умереть. И даже мысль мелькнула - а не мотануть
ли отсюда быстрым ходом?
Которую сразу же отогнал как опасную и уголовную.
Тут выручила Маира. Она подошла и смягчилась.
- Ладно, - сказала Маира. - Ладно. Завтра принесешь.
- Полсолянки, филе, бутылку минеральной, пятьдесят коньяку, - заказал
угрюмый. И тихо посоветовал: - Зря вы, девушка, поважаете алкоголиков. Учить
их надо, учить! Вы думаете, он вам завтра принесет? Ждите.
Иван хотел лезть в драку, но Маира его удержала.
- Да я! - кричал Иван. - Да я! Ах ты, дешевка! Чтоб я не отдал? Да я -
рабочий человек. Я премию получил. Я могу часы оставить, если девушка не
верит...
- Верю, верю, - сказала Маира. - Верю всякому зверю...
Иван рвал из кармана паспорт, а паспорт тоже весь был в табачных
крошках. Газетный человек притих.
- Смотри!
- Мне это вовсе ни к чему. Еду из Норильска отдыхать, а тут разводят
скандалы. Что тут у вас происходит, девушка?
И не посмотрел. Не любопытный попался норильчанин. А посмотрел бы, так
на него глянул строгий и округлый Ванин лик, размером 3 на 4 см, и широкие
плечи, украшенные ефрейторскими погонами.
Не посмотрел. Притих. Рассердился.
И тут опять выручила Маира.
- Ну ты. Не базарь. Я тебе верю. Все. Ступай. Отдашь. Не завтра, а
через два дня. Я завтра не работаю.
Иван стал вытирать глаза, потому что он уже плакал.
- Спасибо за доверие, - хлюпал он. - Я его оправдаю. Ты не замужем?
- Ступай, ступай, жених!
- Спасибо за доверие.
И, окончательно ослабев, поддерживаемый дядей Ваней, был выдворен на
улицу. С улицы он стучал в окошко и делал умоляющие, приветственные и
обещающие принести денег знаки. И слезы струились по его щекам. Да, слезы! И
нечего над этим смеяться. Он плакал, потому что знал - сейчас можно,
сейчас - время. Маира - человек. Ваня был счастлив.
А Маира вдруг что-то загрустила и стала очень злая. То есть все про нее
всегда знали, что девушка она добрая и лишнего злого слова никогда никому не
скажет. А тут поругалась из-за вилки с товаркой Аней. Ни с того ни с сего
нахамила норильчанину, и тот даже хотел писать жалобу, от какового
экстренного поступка его долго отговаривала метрдотель Марья Михайловна.
Отговаривала, а Маире потом сказала:
- Ты смотри, Маира. Чтоб это было последний раз. Не дома. У нас
ресторан первого разряда.
- А чего я? - огрызалась Маира, вспоминая плачущие Ванькины глаза. - Я
чего? Я ничего.
И подумала: "Брошу "Север" к свиньям. Обнаглеешь тут совсем. Подамся в
стюардессы. Летчики на руках носить будут".