"Валерий Попов. Чернильный ангел" - читать интересную книгу автора

- Да брось ты, на..., дергаться! С закусью там все нормально!
Надеюсь, на конференции они изменят слог? А сколько вообще мест в нашей
делегации? Впервые вдруг тревога стала капать в мою лучезарную душу, как
ржавые капли из крана на сверкающую поверхность ванны. Да не может такого
быть!.. Кузя, друг! Ведь вместе же пробивались наверх - хотя несколько
разными путями.
Неужели эти "разные пути" так сказались?
Я пошел за солдатами, даже забыв купить бутылку, и получил "удар по
голове" значительно более сильный, чем тогда, когда били бляхами.
- А почему тырешил,что именноты представляешь собойвсю
петербургскую литературу? - вдумчиво расчесывая пальцами кудлатую
бороду, произнес Кузя.
Обвинение сразу по трем пунктам - причем все три явно несправедливые:
ничего я не "решал" и не говорил, что только
"именно я", и не утверждал никогда, что "всю". "Всю", я думаю, не
представит никто - но хотя бы себя самого я представляю?
- Значит, я не еду? - выговорил я.
Кузя в ответ ушел в молчаливое самосозерцание. Солдаты нагло
развалились в креслах... Ну, если бы они выступали с новеллами из солдатской
жизни - я был бы за! Но они ни с чем не выступали!
Так почему же они? Возвышенный ход Кузиных мыслей мне не совсем был
понятен... Кто угодно - лишь бы не я? Тоже странно! Но в жизни, однако,
много странного - просто ты не хочешь это
"странное" осознать!
И потом - это ведь уже не солдаты! Это уже теперь - каменщик и
садовник. Но все равно - представлять ими петербургскую литературу? Ятупо
молчал. Потом встал. Вышел из хаты. Никто за мной не побежал - даже с целью
избиения, как когда-то... Теперь я, видимо, никакой опасности не
представлял.
Может быть, из-за того, что Кузя самонадеянно привез на столь важную
конференцию лишь своего садовника и каменщика, его акции на Западе стали
падать? Правда, что еще добавило мне обиды, Кузя вдруг пригласил на
конференцию друга Ваню, чей незамысловатый солдатский шедевр "На посту я
поссу" был объявлен Кузей - и его
"учениками" - шедевром эгофутуризма. Вряд ли Ваня способен был
выговорить это слово. Однако оказался эгофутуристом и был приглашен. Но
загулял и не поехал- что делает ему честь.
Может, именно садовник и каменщик, явившись в Европу, и подорвали
Кузину репутацию? Так, видимо, и было - хотя подрывали оба по-разному.
Садовник, оказавшись впервые за рубежом, среди столь разнообразной выпивки и
закуски загудел по-черному и даже самых простых терминов не мог выговорить.
С каменщиком вышло иначе. Тот неожиданно блестяще вписался и даже всех
поразил многозначительной загадочностью выступлений - и с ходу, в отличие от
Кузи, получил предложение преподавать на нескольких заграничных кафедрах.
Вот это взлет! При этом, говорят, в своих лекциях он отзывался о Кузе все
более пренебрежительно... В общем-то, безапелляционный стиль уничтожения
соперника он усвоил от Кузи, так что тому вроде бы не на что было
обижаться... Тем обидней! В общем, Запад Кузя потерял. Как Кузя мне
жаловался за бутылкой (мы снова сблизились), настоящей интеллектуальной
новизны никто не ценит.