"Валерий Попов. Чернильный ангел" - читать интересную книгу автора

объяснять, пусть останется смутным, неясным блаженством - будем считать это
лаской небес.
И все! Я поднялся из воды. Главное - не утонуть в блаженстве
окончательно: окунулся - и все! Обсыхая на бегу - как тепло наверху, даже
жарко! - я вбежал в темную комнату, уже покинутую солнцем, и улегся спать.
Проснулся я так же резко, как и заснул. Состояние вчерашнего блаженства
протянулось и через сон, и какая-то сладкая ломота в суставах осталась и
теперь.
Утро было ясное. Граница солнца и тени делила пустой заросший двор
точно по диагонали, и единственное растение во дворе - высокий, почти с
человека, серо-зеленый куст спаржи - было ровно поделено пополам.
Ну все - праздник кончился. Чайку - и к станку!
Застилая постель, я снял с дивана простыню, встряхнул - вечно
насыпаются крошки! - потом, дернув за углы, растянул полотнище - и обомлел.
До чего же грязная простыня - в бледных, еле различимых пятнах, причем
какого-то странного фиолетового отлива. Откуда бы? Я даже вышел с простынею
в руках из темноватой комнаты в солнечный двор, чтобы понять эту загадку, -
но на свету она стала еще загадочней. Я вдруг различил, что это не просто
бледные пятна, а отпечатки чьего-то тела: вот спина, зад, затылок (или
лоб?), отдельно - раскинутые словно в полете руки и ноги. Кто лежал на моей
простынке и отпечатался на ней?
Или... это я сам? Но - как? Что за странная субстанция выделилась из
моего тела? Тут я не мог найти никаких аналогий, кроме самых возвышенных.
Только лишь Одному, самому знаменитому, удалось так отпечататься безо всяких
красок. Но человек ли Он был? Знаменитая простыня, названная Туринской
плащаницей, с отпечатком Его тела - и вот это скромное изделие местных
ткачей, тоже с отпечатками... К чему бы это?
Подумав в этом направлении, но так ничего и не решив, я растянул
простыню по веревке на прищепках - пусть повисит. Просохнет, глядишь- и все
исчезнет: пятна явно влажные на ощупь. Просохнет!
А цвет какой-то жутко подозрительный, мучительно знакомый... цвет
фиолетовых чернил! Неужто я за годы своих писаний так пропитался чернилами,
что теперь их выделяю? Истраченные мною чернила слились с душой, и душа моя,
вылетая на ночь, оставила отпечаток?
- Точно! - вспомнил я. - Во сне летала она, оставив тело, над каким-то
оврагом, и как сладко было летать и не падать!
И отразилась она на простыне как бы в полете - летит, наклоненная по
диагонали.
Ветер надул простыню, как парус... точно - летит!
Рядом раздалось знакомое покашливание. В городе, сидя дома за столом, я
слышу его за квартал, сквозь стук своей машинки и вой машин.
- А... это ты. - Я вздрогнул, уходя от дивных фантазий к реальности.-
Ну... как там?
Жена ездила навещать дочку... Точно, вспомнил! Я покосился на нее- не
заметит ли отпечаток на простыне? Спокойно прошла мимо!
Хотя как ответственная за белье могла заметить непорядок. Тоже -
хозяйка!
С надутыми полиэтиленовыми пакетами в обеих тонких ручонках, шаркая
маленькими ножками, довольно посапывая - я уже в тонкостях изучил ее
звуки! - она подошла к двери.