"Виктор Попов. Гвардейцы ее величества (про целинников)" - читать интересную книгу автора Но чуда не случилось. Стояли незыблемо постройки, шли незнакомые люди и
никому из них не было до меня никакого дела. Никого не интересовало, что гражданин, шагающий навстречу, несет в груди распирающее томление и удивительно даже, как с ним справляется. Оттого, что не произошло неожиданности от безразличного пояснения секретарши: "Емельян Иванович на обеде", пришло огорчение, а с ним - легкая, тоскливая обида. Обида делает человека несправедливым. Не захотел я понять гордость директора совхоза Емельяна Ивановича Емельяненко, когда он сказал: - А мы пятнадцатилетний юбилей справили. Нас ведь с пятьдесят четвертого больше двадцати человек здесь обосновалось. Негромка цифра двадцать, не произвела она на меня впечатления. Поэтому и повторил Емельян Иванович: - Ты хоть понимаешь, что я сказал: больше двадцати! Недоговоренное я договорил мысленно: "В других совхозах не везде и одного-двух найдешь..." Вслух же возразил: - Неважно сколько. Важно - кто. - Гвардейцы ее величества Целины. - Кто имеется в виду? Вопрос не праздный. Четырнадцать лет назад я разговаривал с Емельяненко, назвал гвардейцами определенных людей. На целину ехали армии, но далеко не все штурмовавшие имели право на отличие. - Те самые имеются в виду. - Вася Тптаренко? Кивок. - И Геннадий Жолобов? - Цыплов - тоже у вас? - У нас. - И Петя Балацкий? - А ты думаешь... - Да послушайте... - То-то, я смотрю, не сразу ты удивился. - Наверстываю задним числом. - Давай, давай... Вот она, наша история, пробегись на досуге. История - три альбома с фотографиями. Первый открывается той, что я видел тогда у Семена Ксенофонтовича. Я рассматриваю знакомые лица и молчу. Молчит и Емельян Иванович. Оба молчим об умершем Хоменко. В голове неотгонно бьется строчка: "Иных уж нет, а те далече". Вот он идет, Семен Ксенофонтович, улыбается. Навечно осталась его улыбка... "Иных уж нет... Иных уж нет". - Ты вот про Петра спрашивал... Женился парень... Впрочем, сейчас все они женаты. Вася женат, Геннадий. И Лешла . У всех ребятки... Годы-то оно не смешки... Идут годы .. Я тебе фамилии перепишу. Всех перепишу, кто остался. Емельян Иванович вырвал из блокнота листок, забегали по бумаге зеленые строчки. Я думал, что со списком можно бы и потом, но не перебивал Емельяна Ивановича, понимал, что не для меня он пишет. Самому хочется лишний раз перебрать по одному людей, с которыми связаны самые памятные годы. Что ни фамилия - веха. Дошел Емельян Иванович до восьмой строчки. Поставил номер, написал: Цыплов Геннадий. |
|
|