"Виктор Попов. Гвардейцы ее величества (про целинников)" - читать интересную книгу автора

Но чуда не случилось. Стояли незыблемо постройки, шли незнакомые люди и
никому из них не было до меня никакого дела. Никого не интересовало, что
гражданин, шагающий навстречу, несет в груди распирающее томление и
удивительно даже, как с ним справляется. Оттого, что не произошло
неожиданности от безразличного пояснения секретарши: "Емельян Иванович на
обеде", пришло огорчение, а с ним - легкая, тоскливая обида.
Обида делает человека несправедливым. Не захотел я понять гордость
директора совхоза Емельяна Ивановича Емельяненко, когда он сказал:
- А мы пятнадцатилетний юбилей справили. Нас ведь с пятьдесят
четвертого больше двадцати человек здесь обосновалось.
Негромка цифра двадцать, не произвела она на меня впечатления. Поэтому
и повторил Емельян Иванович:
- Ты хоть понимаешь, что я сказал: больше двадцати!
Недоговоренное я договорил мысленно: "В других совхозах не везде и
одного-двух найдешь..." Вслух же возразил:
- Неважно сколько. Важно - кто.
- Гвардейцы ее величества Целины.
- Кто имеется в виду?
Вопрос не праздный. Четырнадцать лет назад я разговаривал с
Емельяненко, назвал гвардейцами определенных людей. На целину ехали армии,
но далеко не все штурмовавшие имели право на отличие.
- Те самые имеются в виду.
- Вася Тптаренко?
Кивок.
- И Геннадий Жолобов?
- И он.
- Цыплов - тоже у вас?
- У нас.
- И Петя Балацкий?
- А ты думаешь...
- Да послушайте...
- То-то, я смотрю, не сразу ты удивился.
- Наверстываю задним числом.
- Давай, давай... Вот она, наша история, пробегись на досуге.
История - три альбома с фотографиями. Первый открывается той, что я
видел тогда у Семена Ксенофонтовича. Я рассматриваю знакомые лица и молчу.
Молчит и Емельян Иванович. Оба молчим об умершем Хоменко. В голове
неотгонно бьется строчка: "Иных уж нет, а те далече". Вот он идет, Семен
Ксенофонтович, улыбается. Навечно осталась его улыбка... "Иных уж нет...
Иных уж нет".
- Ты вот про Петра спрашивал... Женился парень...
Впрочем, сейчас все они женаты. Вася женат, Геннадий.
И Лешла . У всех ребятки... Годы-то оно не смешки...
Идут годы .. Я тебе фамилии перепишу. Всех перепишу, кто остался.
Емельян Иванович вырвал из блокнота листок, забегали по бумаге зеленые
строчки. Я думал, что со списком можно бы и потом, но не перебивал
Емельяна Ивановича, понимал, что не для меня он пишет. Самому хочется
лишний раз перебрать по одному людей, с которыми связаны самые памятные
годы. Что ни фамилия - веха. Дошел Емельян Иванович до восьмой строчки.
Поставил номер, написал: Цыплов Геннадий.