"Александр Попов. Родовая земля (Роман, отрывок)" - читать интересную книгу автора

покашливал старик. - Она - покладистая, славная девка... хотя ученая. А
Семен - крепкий, тороватый хозяин, мастеровитый мужик. В купцы выбьется -
пойдет у них дело, некогда будет про всякие разные любови толковать! Как,
скажи, такого молодца не полюбить? То-то же, старая! Спи!
- И я так же думаю. - Любовь Евстафьевна помолчала, а потом толкнула в
бок тяжело, с всхрапами засыпавшего мужа: - А ты-то меня что ж, хитрец
старый, за мастеровитость взял али как?
- Али как, - зевнул старик, плотнее подкатываясь под мягкий бок жены.
Помолчали, слушая глухие паровозные гудки с железной дороги,
пролегавшей в двух с небольшим верстах от Погожего. Взлаяли собаки, но
вскоре затихли. В конюшне у поскотины одиноко заржала лошадь.
- Тревожно мне за Ленчу, - вздохнула Любовь Евстафьевна,
переворачиваясь на другой бок. - Шаткая она какая-то. Да и жизнь вокруг то
туды накренится, то сюды.
- Михайла все одно не отступит: ему приглянулся Семен, хочет вместе с
ним стадо утроить, луга расширить, пахотной землицы на том берегу подкупить
да еще одну лавку открыть в Иркутске, кожевенную мануфактуру завесть, а
опосле, глядишь, и в купцы перекочевать вместе. Михайла молодец. Болтают,
война с германцем могет начаться, - глядь, у нас важные подряды пойдут на
мясо да картошку. Ого-го, заживет род Охотниковых! Да и сосватали уже, день
свадьбы наметили. Орловы - крепущие, с такими не породниться - великий грех.
Понимать, старая, надобно.


2


Утром Михаил Григорьевич распределил людей по работам, поругал конюха
Николая Плотникова, обедневшего старого мужика, который весь вечер выпивал в
своем закутке и не всем лошадям задал овса. Раздосадованный Михаил
Григорьевич присел на завалинку во дворе, закурил самосадного табаку. Мимо
проехала подвода, груженая доверху навозом. Колесо телеги провалилось и
застряло в щели между досок настила, и лошадь рванулась. Телега накренилась,
и комья смерзшегося навоза вывалились прямо перед ногами хозяина. Михаил
Григорьевич крепко взял за шиворот потрепанного козьего казакина работника
Сидора Дурных, встряхнул:
- Я тебе говорил, собачий хвост, вывози через поскотину вкруговую?!
- Так ить короче, Михайла Григорич, - испуганно принагнулся Дурных,
натягивая вожжи трясущимися руками.
Хозяин оттолкнул работника, подозвал мужиков, и все вместе приподняли
телегу. Подвода благополучно выехала со двора. Дурных, не найдя поблизости
лопаты, прямо руками быстро собрал в корзину вывалившийся навоз. Хозяин с
неудовольствием смотрел на работника сверху вниз. Подошла Любовь
Евстафьевна, осторожно сказала:
- Что-то, Миша, Ленча у нас поникла.
Но Михаил Григорьевич крякнул в кулак, не дал договорить:
- С утра в управе собрались мужики, достатошные да неимущие, хотят
оттяпать у нас пойменные Лазаревские покоса. Бают, Охотниковы много хотят. А
мы чего, мать, хотим? Сама знашь: работать да крепко стоять на земле.
Крепко! - Тягостно помолчал, натянул на самые глаза заношенный выцветший