"Евгений Поповкин. Семья Рубанюк " - читать интересную книгу автора

Мельниченковой или Одарки Горбаневой?
В конце концов мать согласилась отпустить Оксану в город, и девушка с
нетерпением ожидала осени. За лето она еще раз перечитала книги, которые
когда-то читала в школе. Особенно запечатлелись у нее образы героев романов
"Мать" Горького и "Овод" Войнич. Их стойкость, мужество, моральная чистота,
красота души тронули и целиком покорили Оксану. Она сравнивала себя с ними и
с огорчением думала, что никогда не сможет походить на них. Позже ей стало
понятно, что героизм, любовь к своей родине и народу выражаются не только в
подвиге и жертвенной смерти.
Она часто вспоминала, как Петро Рубанюк, собираясь в Москву после
своего последнего приезда летом тридцать восьмого года, полушутя сказал ей:
- Не отставай, Оксана. А то вернусь профессором, а ты только будешь
уметь рушники да платочки вышивать.
И уже серьезно добавил:
- Живем один раз, Оксана. Прожить надо так, чтобы ни перед людьми, ни
перед собой не было стыдно. Обязательно учись, я тебе всегда помогу.
Сказал он это ей не так, как сказал бы любой другой дивчине; в тот
вечер добился он у Оксаны обещания ждать его.
В одиночестве, скрывая свои мысли даже от задушевной подруги, она часто
представляла себе: Петро вернется из Москвы и увидит, что Оксана не забыла
этих его слов. Она умеет не только вышивать рушники и платочки, и если
Петро, добившись обещания ждать его, и сам найдет в себе силы пережить
долгую разлуку честно и незапятнанно, Оксана будет достойной женой; краснеть
Петру за нее никогда не придется.
Но когда Петро перестал приезжать на каникулы и стал писать все реже,
Оксана решила, что в Москве ему встретилась другая девушка, может быть и
умней и образованней ее.
Тайком, никому не признаваясь, перестрадала она горечь жгучей обиды,
гордую девичью ревность. "Нашел себе, ну и пускай", - думала Оксана. Но
теперь ей стало совсем скучно в Чистой Кринице.
В августе сорокового года она собралась ехать в Киев, но накануне ее
отъезда тяжело заболела и месяц не поднималась с постели мать, чего с ней
раньше никогда не случалось. Бросить ее и домашнее хозяйство на Настуньку
Оксана не могла. А когда мать выздоровела, уже прошли сроки приема в
институт.
Все же Оксана решила ехать, дав себе зарок, что будет учиться, каких бы
усилий это ей ни стоило.

В Киеве Оксана бывала и раньше, поэтому разыскала своих дальних
родственников без труда. Оставив у них чемоданчик, она пошла в мединститут.
Чувствуя, как колотится сердце, поднялась она по лестнице. Побродила по
длинным коридорам, с завистью разглядывая девушек и юношей; они держались
уверенно, громко разговаривали о лекциях, профессорах, семинарских занятиях.
Оксана заметила любопытство, с каким некоторые разглядывали ее смущенное,
растерянное лицо, и сама себе показалась смешной и несуразной в своем
пестром платке и праздничном синем жакетике, с накрахмаленным платочком за
рукавом.
Она перечитала все объявления, приказы, расписания, расклеенные на
доске. Около одного объявления задержалась. Деканат института сообщал, что
22 сентября созывается научная студенческая конференция. Студент второго