"Анна Попова. Посланники смерти " - читать интересную книгу автора

- Муж мой, любила тебя и люблю! И ради любви этой жить нам дай, умоляю!
Шаг его тверд, но не столь быстр. И лицо оживает, сходство теряя с
камнем. А она говорит, уговаривая и предлагая, упрашивая и угрожая.
- Еремей! Ты ж человек, и сын твой - кровь твоя и плоть, и жить должен,
и детей растить - внуков твоих. Что же делаешь ты, Ерема? Семя губишь свое,
кончить род захотел?
Замедляет он ход, вот уж вовсе стоит.
- Уходи, - говорит. - Тебе здесь не место. Здесь не место живым, лишь
тем, кому пришел срок.
- Не уйду, - отвечает. - Без сына никак! Здесь не место живым, так
отдай его мне, мы оставим тебя... до поры.
Головою качает. Зоряна упряма.
- Я запрещаю! В моей он лишь власти. Родила его, собой выкормила,
растила в любви. Мой он! И на капельку - твой.
- А пусть сам он решает!

В глазах мужа горит иль безумие, иль обещанье. Ставит на землю сына,
тот смотрит на мать, на отца серьезно, и снова на мать.
- Выбирай, - говорит Еремей. - Со мной в походы ходить да подвиги
совершать, вечным быть и покоя не знать. Или...
Загораются огоньки у мальчонки в глазах, хочет с отцом, ой как хочет. -
Ты обещал... - тихо-тихо шепчет Зоряна. И сын сразу грустнеет, но серьезным
становится, как никогда. - Я обещал. Мамочку охранять. Папа, не сердись, мы
придем еще. Честно. Мать оплетает мальчишку руками, целует жадно и жарко.
Мужа рука на плече холодна.
- Что за сына отдашь?
- Забирай все, что хочешь!

Когда тот уже с ней, обещать может все, что угодно, лишь бы выйти,
вернуться. А проводник в другой мир смотрит пристально, в глазах - одна
смерть и разум оценщика. Зоряна пугается. Не ее это муж, лишь тело его, а
душа - замерзла, коркой покрылась, остыла. Нет в ней тепла. Обнимает сына
сильней, тот живой и горячий. Слишком горячий и слишком живой - для этого
мира.

Видит глаз, как сползаются ближе разные твари, одна противней другой.
Влечет их горячая кровь, тела юные, сладкие, или зрелые, крепкие. Говори! -
призывает умоляющим взглядом.
- Муж мой, быстрей, если можешь! Страшно тут и тоскливо. Говорит,
усмехаясь недобро: - Сын твой, надежда всей жизни, дорого стоит. Зрелости
твоей сильной, красы, удачи и стойкости. От улыбки твоей щемит сердца, и
хозяйка на диво отменна. Можешь расстаться ты с этим? Старой стать,
страшной, бессильной, неумелой, будто ребенок. Сын твой - иль ты? - Сын, -
шепчет, - ничего нет дороже. Все отдам за него. Муж целует, как не целовал и
тогда, бывши живым. Губы его прохладны, дыхание сладко, приятно-тревожно
колотится сердце. Договор, поцелуем скрепленный.
Оставляет - она тянется следом, к этим рукам и губам, таким неродным и
влекущим. Мягкий толчок, и падает вниз, сквозь ветки и листья, сквозь гадов
ползучих и кости умерших в пути, сквозь землю - туда, откуда пришла.