"Кэтрин Энн Портер. Полуденное Вино" - читать интересную книгу автора

хребет, мул бы позавидовал, ей-ей. Этой бабе нипочем было сарай своротить
голыми руками, если бы пришла такая фантазия. Спасибо еще, иной раз скажешь,
сама не знала меру своей могутности. Да померла вот. Такие-то скорей
изнашиваются, чем нежели мозглячки. Не терплю я, когда баба вечно ноет. Я бы
отделался от такой в два счета, верьте слову, в два счета. Такую
кормить-поить - один чистый убыток, это вы очень хорошо сказали.
Мистер Томпсон и не помышлял говорить ничего подобного, он клонил к
тому, что когда у мужчины такая дорогая жена, это, напротив, к его чести.
- Моя - женщина рассудительная, - продолжал мистер Томпсон, отчасти
сбитый с толку. - Но не поручусь, что может сказать и сделать, коли
проведает, что столько годов у нас обретается сумасшедший. - К этому времени
они ушли от окна; мистер Томпсон повел мистера Хэтча передней дорожкой,
потому что задняя вывела бы их к лачуге мистера Хелтона. Почему-то ему не
хотелось подпускать приезжего близко к мистеру Хелтону. Непонятно отчего, но
не хотелось.
Мистер Томпсон снова сел, теперь уже на колоду для колки дров, а
приезжему опять указал на пенек.
- Когда-то, - сказал мистер Томпсон, - я бы и сам всполохнулся по такой
причине, но теперь перенебрегаю.
берегу свой покой. - Отхватил себе роговым перочинным ножом преогромный
кус табаку, предложил и мистеру Хэтчу, который, в свой черед,
незамедлительно полез за табаком, раскрыл тяжелый охотничий нож с остро
наточенным длинным лезвием, отрезал тоже изрядный кусок и сунул в рот. После
чего они обменялись соображениями насчет жевательного табаку, и каждый
поразился, обнаружив, до чего несхожи у разных людей представления о его
достоинствах.
- Мой, к примеру, - говорил мистер Хэтч, - светлей по цвету. А почему?
Перво-наперво, ничем не подслащено. Я уважаю лист сухой, натуральный, и
чтобы средней крепости.
- Не, подсластить малость, на мой вкус, невредно, - говорил мистер
Томпсон, - но только чтобы самую малость. Я-то, например, уважаю ядреный
лист, чтобы в нос шибало, с позволения сказать. Тут живет поблизости один
Уильямс, мистер Джон Морган Уильямс, - во, сударь, табак жует - черный, что
ваша шляпа, мягкий, что расплавленный вар. Буквально истекает патокой,
представьте, жуешь его, как лакрицу. По моему понятию, это не табак.
- Что одному здорово, - заметил мистер Хэтч, - то другому - смерть. Я
бы от такой жвачки вообще подавился. В рот бы ее не взял.
- Да и я, можно сказать, едва попробовал, - чуть виновато сказал мистер
Томпсон. - Взял махонький кусочек и сразу выплюнул.
- А я бы даже и на это не пошел, ручаюсь, - сказал мистер Хэтч. - Я
признаю табачок сухой, натуральный, без никаких посторонних примесей.
Кажется, мистер Хэтч мнил себя докой по табачной части и готов был
спорить, покамест не докажет это. Кажется, этот брюхан начинал не на шутку
раздражать мистера Томпсона. Кто он такой, в конце концов, и откуда взялся?
Кто такой, чтобы ходить и поучать людей направо-налево, какой им жевать
табак?
- Посторонние примеси, - упрямо бубнил свое мистер Хэтч, - добавляют
лишь только затем, чтобы перебить привкус дешевого листа, внушить тебе, что
ты жуешь на доллар, когда ты жуешь на цент. Если хоть малость подслащено,
это признак, что лист дешевый, попомните мое слово.