"Кармен Посадас. Маленькие подлости " - читать интересную книгу автора

И Карлос продолжил. Фактически он не исповедовался другу, а говорил сам
с собой:
- Я и раньше думал о ней каждый день, понимаешь, но с тех пор, как я
работаю здесь, мне постоянно мерещатся ее руки, когда я смотрю на руки
других женщин; вырез на платье какой-нибудь незнакомки выглядит точь-в-точь
как у нее. Я никогда не рассказывал тебе о девушке с портрета? Нет,
наверное. Ни тебе и никому. И не собираюсь рассказывать. Я никогда ни с кем
не говорю о ней, потому что это бессмысленно.
Нестор ничего не ответил, лишь начал снова помешивать в кастрюле. А
Карлосу понадобилась еще одна пропитанная коньяком вишня, чтобы перейти к
сути и поведать повару тайну, которую хранил с детства.

5
ПОРТРЕТ ДЕВУШКИ

- Ты можешь поверить, что кто-то всю жизнь ищет улыбку, которую никогда
не видел? - поинтересовался Карлос для затравки. - А что скажешь, если я
признаюсь, что на работе и в свободное время постоянно разглядываю женщин,
особенно шеи или уши? Глупость, правда? Конечно, только одержимые ведут себя
подобным образом. И я.
- Не вешай нос, Карлетто, - отозвался Нестор, нимало не смутившись от
странного заявления, - давай выкладывай все, что наболело! В жизни иной раз
происходит такое - ерунда, думаешь, собачья, а на самом деле это судьба, за
иголкой почти всегда тянется ниточка, понимаешь, Карлетто?
Но Карлос ничего не понял из-за итальянского акцента Нестора, который
то усиливался, то ослабевал, в зависимости от умонастроения или
благорасположения повара. Как бы там ни было, в сей знаменательный вечер,
пребывая на кухне фирмы "Ла-Морера-и-эль-Му-эрдаго", где, кроме него и
Нестора, никого не было, Карлос решил исповедаться. После столь эпохального
решения ему было абсолютно все равно, почему меняется акцент собеседника и
что тот говорит. Он помолчал, собираясь с мыслями, и приступил к рассказу.
С детства его преследует образ одной девушки, а в последние месяцы так
просто не выходит из головы. Карлосу постоянно мерещатся нежные, почти
детские губы, вернее, даже не губы, а необыкновенная улыбка, играющая на
них. Эта улыбка - сущее наказание для Карлоса. Зато голубые глаза его мало
трогают, они невыразительны, взгляд не то чтобы холодный, а скорее
отсутствующий. Волосы светлые, с металлическим отливом, они подняты на
затылок и открывают крошечные уши без всяких украшений и потому почти
незаметные. Плечи можно созерцать вечно, однако внимание отвлекают руки, они
сильно разнятся: правая рука - расслаблена, пальцы слегка раздвинуты, словно
каждый приготовился хорошенько вздремнуть; левая рука согнута в локте возле
груди, на ладони - что-то вроде камеи, сферическое, ярко-зеленого цвета.
Естественно, речь шла о портрете. Карлос не знал ни имени, ни истории
нарисованной девушки. Картина висела у бабушки Терезы в Мадриде. До того как
дом перешел к Карлосу по наследству три или четыре месяца назад, он был там
не более двух раз. Он переселился в дом незадолго до начала работы у
Нестора. И вот детское впечатление нахлынуло с новой силой.
Никого не осталось в живых из тех, кто мог бы раскрыть Карлосу семейные
тайны. Только стены дома, заговори они, способны были поведать, например, о
том, что бабушка и отец Карлоса почти не общались друг с другом. Отец и сын