"Виктор Потапов. Он назвал ее удивлением (Сб. "Фантастика-83")" - читать интересную книгу автора

дыхание земли.
По привычке я протянул руку к правому запястью, чтобы нажать нужную
кнопку на браслете управления и вызвать вездеход-разведчик, но передумал.
Мне было жаль топтать расстилавшийся вокруг бескрайний луг гусеницами
машины; хотелось идти пешком сколько могу, чтобы устать, надышаться чистым
воздухом, измазать рубашку травяной зеленью, по-волчьи проголодаться и
крепко заснуть. Просто идти и смотреть. Все астронавты любят смотреть,
иначе они бы не были астронавтами.
Странно, но, усыпив обычную осторожность, этот мир сразу расположил
меня к себе, показался мне безопасным и живым, мы словно стояли напротив и
дружелюбно разглядывали друг друга, и он гостеприимно приглашал войти в
него. Прокладывался в мои мысли и сердце зелеными лесами, в которых
созревают плоды на вечерней заре, голубыми каплями озер, лохматыми
макушками холмов и отмелями широкой прозрачной реки.


Я шел довольно долго, глядя, как гонит травяную волну разгулявшийся
ветер, как из-под ног сердито взлетают пчелы и обиженно скачут врассыпную
кузнечики, пока не наткнулся на Куклу, обычную девчачью куклу,
глупоглазую, с румяными щеками, в платьице в горошек и белых штанишках.
Нашел и ничуть не удивился, лишь оглянулся по сторонам. Но сразу понял,
что зря: кукла была старой и давно уже выцвела под солнцем и дождем.
"Люди... здесь живут люди, - подумал я, улыбнувшись. - Здесь
обязательно должны быть люди", - и прибавил шагу.
Планета не обманула моих ожиданий: вскоре вдали, посреди бескрайнего
луга, я увидел человеческую фигуру. Она была неподвижна, словно ждала
меня, а когда я приблизился, превратилась в чудесную статую девушки. Ее
отлили из темной бронзы и поставили не на постамент, а прямо среди живых
цветов. Очевидно, те, кто сделал ее, желали, чтобы она казалась застывшим
мгновением жизни, а не металлом. И это им удалось.
Сев рядом на траву и поглаживая щеку сорванной былинкой, я долго
любовался ею и думал о себе.
Чем дольше я живу, тем больше смысла нахожу во всем, мимо чего раньше
пробегал, не замечая. Вся окружающая красота была лишь обрамлением моих
чувств, желаний, мыслей, дел. И Гамлет появлялся только для того, чтоб
передать мне свой мучительный вопрос, и прочие, кто мыслил, грезил и
мечтал - чтоб стать лишь подтверждением на меня сошедших откровений.
Природа тоже обретала ценность и звучание тогда, когда в траве поблизости
скрывалась чья-то тонкая рука, и пальцы нежные, как нерв любви, тянулись
медленно ко мне сквозь стебли, и цветок клонился, накрытый краем платья. И
все это чудесно обнимало голубое небо, уединение и безмятежность душ.
Что изменилось?!
Мне кажется, я просто начал понимать немыслимую красоту и сложность
мира.
Полуденное солнце горячими оранжевыми пятнами лежало на сомкнутых
веках, грело поднятую вверх голую пятку, пальцы, словно в сырой мех,
зарылись в траву, и с каждым вздохом в меня вливались покой и светлая
надежда.
Загородившись ладонью, я открыл глаза и посмотрел на статую девушки.
Прижав согнутые пальцы к ключице, оттягивая ими край тонкого платья, она