"Александр Потемкин. Я " - читать интересную книгу автора

вслед злобную брань. Вот откуда все пошло! Вот где начинался мой сложный
путь к решению, которое я давеча принял. С самого раннего детства меня
увлекал конфликт между мной и обществом; увлечение это, как видно, осталось
на всю жизнь. В десять лет я выкинул другой дерзкий фортель, после чего меня
стали ненавидеть даже сверстники. Футбольный матч нашей городской команды с
обояньским "Колосом" в самом начале сезона вызвал большой интерес зрителей.
Трибуны были переполнены. Их на нашем стадионе было две: западная и
восточная. На юге, за футбольными воротами, высилась трехметровая кирпичная
стена по всей ширине футбольного поля. Северные ворота были огорожены
пятиметровой высоты металлической сеткой. Я знал, что никак не смогу попасть
на футбол: откуда у сироты деньги на билет! В тот день я заготовил острое
шило, спрятался за прогнившей калиткой овощного погреба в восьми метрах от
южной стены стадиона и стал ждать начала встречи. В самом начале сезона
футболисты часто бьют мимо ворот. На это я, десятилетний Василий Караманов,
как раз и рассчитывал. Уже спустя несколько минут после начала матча мяч
перелетел через стенку и буквально плюхнулся мне в руки. Я тут же нанес ему
три-четыре удара шилом, бросил его на открытое место и снова спрятался за
калиткой. На это у меня ушло не больше одной минуты. Еще через минуту на
стене появился боковой судья. Увидев спущенный мяч, он послал за ним
какого-то юного спортсмена, а сам оповестил главного судью, что мяч
напоролся на острый предмет. Игра продолжилась. Через десять минут эпизод
повторился. С неимоверной радостью я наносил мячу новые удары шилом; потом
спрятался в прежнем укрытии. Опять возник боковой судья, опять были крики,
что нужен новый мяч. В первом тайме так повторилось четыре раза. Перед
началом второго тайма на стенке оказался какой-то спортсмен. "Что, будет
охранять мячи? - подумал я. - Надо искать новый ход!" Когда пятый мяч
перелетел через стенку стадиона, "охранник", стоявший на ней, стал
спускаться. Конечно, спускался он к мячу - а значит, и ко мне, - спиной. Я
мигом схватил мяч, залез на высокий тополь, стоявший рядом, и укрылся в
апрельской листве. После продолжительных поисков спортсмен увидел меня на
дереве и спросил: "Эй, пацан, слышишь, ты не видел, куда мяч подевался?" Я
спрятал мяч между упругими ветками, слез с тополя и с нарочито покорным
видом развел руками: дескать, отвлекся в этот момент. Менял место на дереве.
А сам подумал: "Не пускаете на стадион, ненавидите меня, страдать
вынуждаете - теперь сами мучайтесь". "Слушай, - сказал спортсмен, - я на
стенку поднимусь, а ты покарауль здесь. Последний мяч у нас остался". - "А
как же я футбол смотреть буду?" - с наивным видом спросил я. "Подзатыльников
захотел получить? Стой здесь, не то уши надеру! Знаю я тебя, жидовский
помощник с местной живодерни!" - приказным тоном бросил он. Я подумал: "Ах
так, признал! Ну, я вам сейчас устрою! - Однако сказал другое: - Хорошо,
дяденька, буду караулить мячи. Только вы меня не бейте". Впрочем, совершенно
другая мысль пронеслась в голове: "Только руку подними, я тебя со стены
сброшу! Нашелся тут храбрец, мальчишку бить! Во мне всего двадцать пять
килограммов! Герой!" Спортсмен поднялся на стенку, закричал, что мяч не
найден и что охрана усилена. Через двенадцать минут мяч опять перелетел на
мою сторону. Я подбежал к нему и взял в руки. Шила с собой питан Подобед из
детской комнаты милиции. На мотоцикле он доставил меня в свой покосившийся
офис и с невероятной злостью оттаскал за уши. Этот ментовский прием я помню
по сей день. Когда мои уши стали походить на огромные пельмени, он поменял
тактику и начал требовать от меня, чтобы я уговорил свою тетку, у которой