"Фредерик Поттешер. Знаменитые судебные процессы " - читать интересную книгу автора

кто, ло крайней мере морально, были его убийцами!
По сути дела, этот процесс выставил из всеобщее обозрение разногласия,
уже долгие месяцы раздирающие социалистическую партию. Правое я левое крыло
открыто столкнулись у гроба Жореса. Одни пытаются изобразить его
респектабельным депутатом.
достойным претендовать на министерское кресло, как претендуют они сами.
Другие сравнивают с Лениным, вождем большевиков, которые недавно пришли к
власти в России и создали в Москве первое в истории рабоче-крестьянское
правительство. Сейчас в социалистической партии речь идет уже не просто о
разногласиях, поговаривают о возможном расколе.
И вдруг встает пожилая женщина и, перед тем как покинуть зал судебного
заседания, гневно бросает: "Второе убийство Жореса! Только на этот раз его
убивают свои..."
Происшествие это - единственное за целый день- вскоре забылось. Словно
в хороводе ритуального танца, гражданские истцы одни за другим проходят
перед судом. Публика уже не удивляется. Она просто дремлет.
Настает очередь Леона Блюма. Элегантный, сдержанный, он хорошо
поставленным голосом неожиданно заявляет, что речь пойдет не о политике, не
о патриотизме, ни тем более не об убийстве, а о литературе.
- Жорес, - говорит Блюм, - как поэт не уступал Гюго, как оратор-Мирабо
и Боссюэ, как историк - Мишле, как политический писатель - Руссо...
Публика продолжает дремать, присяжные выражают нетерпение, а правые
журналисты исподтишка хихикают.
Один журналист напишет об этом: "Сюда пригласили наших лучших ораторов,
чтобы объяснить Виллену, кого он убил. Но это ли называется судебным
процессом?"
К месту, отведенному для дачи свидетельских показаний, приближается еще
один человек. На минуту зал сосредоточивается. Это депутат Пьер Ренодель. Он
пробует растормошить присутствующих,
- Я буду давать показания без ненависти, - заявляет он, - ибо тот
человек... - он указывает нa Рауля Виллена, - тот человек в счет не идет! Я
буду давать показания без боязни, ибо нам следует защитить память Жореса от
клеветнических выпадов, которые привели к его убийству и не прекращаются до
сих пор!
Внимание публики снова рассеивается; никак не удается дойти до существа
дела. Рауль Виллеи не просто "в счет не идет", как только что сказал
Ренодель, он, по-видимому, вообще не интересует гражданских истцов!
В общем, лучше всех подвел итоги дня конвойный, отводивший Виллена
обратно в камеру: "Если так будет продолжаться, то в конце концов его
оправдают!"
И правда, все чувствуют, что настоящих прений здесь тщательно избегают,
словно идет игра краплеными картами.
Как мы помним, в первый же день судья, допрашивая Виллена, сказал ему
очень вежливо и мягко: "В сущности, вы действовали в порыве патриотического
гнева..." Иными словами, убийство Жореса- это преступление, совершенное под
влиянием страсти, и ничего больше! Можно ли было сомневаться в том, что
Биллей ухватится за эту версию? Впрочем, председателю Еукару явно не
терпится покончить с этим делом пятилетней давности, в связи с которым могут
возобновиться неприятные довоенные дрязги, и он не проявляет никакого
интереса к обстоятельствам совершения преступления. Но все же есть надежда,