"Патриция Поттер. Шотландец в Америке " - читать интересную книгу автора

налил чашку и, не глядя, сделал глоток. Реакция была мгновенной: Кингсли
тут же плюнул и покраснел как рак. На ее счастье, слова, которые он при
этом произнес полушепотом, были неразборчивы и совершенно непонятны.
А вот комментарии Джеда оказались вполне ясны. Габриэль доводилось
слышать весьма замысловатую брань в театре, но все, что она там слышала,
бледнело перед фантазией лагерного повара. Впрочем, и это было детским
лепетом по сравнению с его красноречием, когда он обнаружил, что Гэйб
выкинула дрожжи. По виду и запаху она решила, что это испорченный продукт.
Откуда ей было знать, что это такое?
Ее на трое суток изгнали из хозяйственного фургона и только сегодня
дали еще шанс. И вот результат - этот шанс Габриэль тоже упустила и не
могла понять, почему это ее беспокоит. Она здесь не для того, чтобы
научиться готовить или кому-то понравиться, а чтобы восстановить
справедливость.
Ее даже смешил воинственный Джед, но огорчали собственная неумелость и
ее последствия. Если бы только у нее была поваренная книга! Или Джед хоть
чему-то ее научил... Но ни того ни другого не было, и Гэйб оставалось
надеяться только на свои умственные способности. Кулинарного таланта бог
ей, по-видимому, не дал.
Габриэль села на сухое бревно и невольно рассмеялась. У кофе
действительно был весьма странный вкус, а лицо Джеда, когда он обнаружил
пропажу драгоценных дрожжей, она запомнит на всю жизнь: полное неверие и
безграничный ужас! И она бы расхохоталась, но только боялась, что повар
вышвырнет ее. А ей просто необходимо здесь удержаться, чтобы выполнить свою
миссию.
Эта мысль отрезвила ее. Габриэль была по-прежнему убеждена, что именно
Кингсли нанял убийцу отца, и все еще подозревала, что этим наемным убийцей
мог быть Дрю Камерон, однако полной уверенности не было, и пока она не
знала, как проверить свои подозрения. Габриэль редко видела шотландца, а
когда видела - он так ее смущал, что она теряла способность думать. На
стоянках он обычно не сводил с нее глубокого пронизывающего взгляда своих
блестящих золотистых глаз. А когда Дрю не наблюдал за ней, то неизменно
говорил или делал ей что-нибудь хорошее - по крайней мере, его слова и
поступки казались хорошими, а это повергало Габриэль в еще большее
смятение.
В доброте Дрю Камерона она не нуждалась. Она не хотела ни говорить с
ним, ни испытывать к нему симпатию - но больше всего не хотела, чтобы
сердце ее трепетало, как мотылек, при одном взгляде на Дрю Камерона. Нельзя
испытывать расположение к человеку, который мог быть убийцей, и тем более
убийцей ее отца.
Именно эти подозрения мешали ей поддаться неудержимому порыву, когда
она видела Кингсли. Кроме того, Гэйб никогда не оказывалась с Кингсли
наедине. Она страстно мечтала заставить его, хотя бы под угрозой
револьвера, сказать правду и даже могла в случае необходимости убить его.
Да, она понимала, что это неразумно, но при виде Кингсли уже не могла
думать разумно. Горе и ярость пересиливали доводы разума. Габриэль хотела
причинить ему боль - так же, как он причинил боль ей и тем, кого она
любила.
Последствия для нее не имели значения. Она была всецело поглощена
настоящим. В минуты, когда Габриэль была способна логически рассуждать, она