"Александр Потупа. Бег за бесконечностью" - читать интересную книгу автора

установкам, наконец, к врачам-рентгенологам, что вряд ли способны
представить современную медицину без всего этого. Кстати, исключительная
популярность К. Рентгена и его работ - а он стал широко известен буквально
через несколько месяцев после своего знаменитого доклада в Вюрцбургском
университете - связана именно с чрезвычайно скорым прикладным использованием
его метода в медицинских целях. Уже через год-два после открытия каждый, кто
приходил на публичные демонстрации, которые охотно устраивали физики, мог
полюбоваться контурами своего скелета. Разумеется, это было зрелище не для
слабонервных, но оно в высшей степени подогревало общественный интерес к
поиску новых явлений.
И открытия еще более удивительные и глубокие не заставили себя ждать.
Всего через 4 месяца после обнаружения рентгеновских лучей французский физик
А. Беккерель, достойный представитель научной династии Беккерелей (его дед,
отец и сын также известные физики), что называется, обручился со счастливой
случайностью. Настолько счастливой, что она стала чуть ли не хрестоматийным
примером редкого везения.
Разумеется, дело не только в везении. А. Беккерель по давно
установившейся семейной традиции тщательно изучал эффект фосфоресценции
различных веществ. После достаточно длительной экспозиции на обычном
солнечном свете некоторые вещества продолжали светиться (фосфоресцировать) и
при переносе в темное помещение. Это явление было известно довольно давно и
уже применялось на практике, например, в часах со светящимся циферблатом.
Одним из самых лучших фосфоресцентов считалась двойная сульфатная
калий-урановая соль, которая часто использовалась в экспериментах и А.
Беккерелем.
Вскоре после появления первых сообщений об открытии всепроникающих
рентгеновских лучей он решил проверить, не испускают ли фосфоресценты
подобного излучения. С этой целью А. Беккерель начал выставлять на солнечный
свет образцы урановой соли, расположенные на фотопластинках, тщательно
обернутых непрозрачной бумагой. Образцы достаточно четко отпечатывались на
пластинке, то есть проникающее излучение действительно существовало.
А. Беккерель был, несомненно, воодушевлен первыми успехами, но,
по-видимому, уверовал, что найден новый способ получения рентгеновских
лучей. Он с увлеченностью охотника, напавшего на верный след, ставил опыт за
опытом, пока не столкнулся с одной досадной помехой. Однажды он готовил
очередной эксперимент, но погода испортилась, и ему пришлось запереть все
устройство в ящик письменного стола. Собранная схема предназначалась для
изучения экранирующего действия металлов, в частности, между защищенной
фотопластинкой и образцом урановой соли помещался небольшой медный крест.
Примерно через сутки А. Беккерель установил, что пластинка безнадежно
испорчена - на ней виден довольно четкий отпечаток креста. История
умалчивает об этом, но я почему-то не сомневаюсь, что сразу после проявления
фотопластинки А. Беккерель испытал некоторое раздражение. Еще бы Опытнейший
43-летний экспериментатор должен был позаботиться о ее сохранности. Ведь к
этому времени многие (и он в том числе) знали, что прекрасные
фосфоресценты - соли урана - обладают вредным побочным действием, портят
фотопластинки. Я не сомневаюсь и в том, что чувство досады очень скоро
уступило место восторгу истинного первооткрывателя. Ведь результат
"эксперимента поневоле" позволял утверждать, что солнечное освещение было
вообще ни при чем, а соли урана сами испускали некоторое излучение. Вскоре