"Валерий Поволяев. Фунт лиха" - читать интересную книгу автора

по меньшей мере королем (а два короля, не говоря уже о всех, - это перебор в
коллективе, тут всегда будет пахнуть боевым дымом заряженного кремневого
пистоле-Б та, духом яда, сваренного из полевой травы, растущей в африканской
саванне, и чудиться звон схлестнувшихся в ударе шпаг), входил точно, без
смазки, как патрон в ружейный ствол. Разводил в разные стороны королей,
утихомиривал страсти, кремневые пистолеты изымал из обращения, штофы с ядом
разбивал о камни.
У Присыпко в группе был тезка, тоже Владимир - Студенцов, - красивый
мужик, из тех, в ком порода видна невооруженным глазом, прямо-таки киногерой
с мосфильмовской рекламы. Такие ребята виноваты бывают, когда в девчоночьем
люде случается мор - сохнут девки при виде подобных молодцов, падают ниц,
погубленные тоской и страстью, а студенцовы на них - ноль внимания.
Студенцов, как и Присыпко, тоже до сих пор в холостяках ходил, тревожа
девчонок своим существованием. Он был легок, даже изящен в движениях, что
придавало всему его облику какую-то барскую леность, подчеркивало некую
дворянскую исключительность, высокое происхождение, хотя все предки
Студенцова до четвертого колена были рабочими, жили в Москве на Зацепе,
творили чудеса на токарных станках, были извозчиками и кожемяками,
лудильщиками и ткачами. Один только из них удосужился - выдвинулся,
зарабатывая себе на хлеб по купеческой части, - стал старшим приказчиком в
лавке. Но откуда же тогда этот мужественный, строгий дворянский облик, где
его позаимствовал Володя Студенцов? Возможно, виноваты были студенцовские
женщины - кто-нибудь из них сладкий грех на душу взял, не устояв перед
чарами какого-нибудь лихого гвардейского офицера, владельца собственного
выезда и дома с колоннами. Впрочем, об этом уже никто никогда не узнает.
Четвертым в группе был Игорь Манекин - человек новый, ранее с ними в
горы не ходивший. Дело в том, что в тарасовской группе освободилось место -
заболел связчик и не смог пойти в горы - и это место надо было обязательно
заполнить, Манекина в их группе никто не знал, в том числе и Тарасов, в
походах они его не встречали, но Манекин был с головы до ног увешан
медалями, жетонами, спортивными знаками и значками, имел полпортфеля
почетных грамот и дипломов, да потом за него так настойчиво просил
председатель общества, что Тарасов не выдержал, изменил своему правилу не
связываться с незнакомыми альпинистами, дал "добро" на включение Манекина в
группу. Группа их шла брать новую, еще никем не взятую вершину, "пупырь"
высотою в шесть с половиной тысяч метров. Внешность Игорь Манекин имел
аккуратную, в горах регулярно брился, что там почти никто не делает - все
ходят колючие, ободранные, заросшие, бороду не бреют не потому, что некогда,
хотя и это тоже имеет место, а по другой причине - борода предохраняет лицо
от обжигающе-резких лучей солнца, совершенно безжалостных в горах,
обращающих альпинистские носы за какие-нибудь три дня в очищенные бананы.
Потом банан приходится чистить еще раз и еще - и так примерно четырежды,
пока от носа не останется одна голяшка. Спасение приходит лишь в час
свидания с Большой землей. Вторая причина, по которой альпинисты не бреются
в горах, - борода хорошо греет в морозы, которые по ночам на Памире
случаются будь здоров какие! - под минус тридцать, особенно в конце
августа - начале сентября - по ночам от студи все звенит, стекленеет, в
хрусталь превращается - и камни морен, и вода, и звезды, и снег, и полотно
палаток.
Когда брали вершину, Манекина прихватила горная болезнь - памирские