"Валерий Поволяев. Фунт лиха" - читать интересную книгу автора

Валерий Поволяев

Фунт лиха

Это был тяжелый переход по Большому льду - самому крупному на Памире
леднику, который каждый из них запомнил, наверное, на всю жизнь, хотя в ней,
в жизни этой, честно говоря, мало имелось спокойных мест, уютных углов, где
можно было бы отсидеться, выждать. Были скитания, холод, срывы и подъемы,
радостное общение с пронзительным, до крика- ярким небом и снежинками, с
обледенелыми макушками вершин и эдельвейсами - крохотными кривоватыми
цветами невзрачного вида, обладавшими таким дивным редким запахом, что у
всех, кто когда-либо имел дело с эдельвейсами, запах этот навсегда оседал в
памяти. Перед эдельвейсами аромат духов знаменитых парижских фирм "Шанель"
или "Кристиан Диор" - не более чем банальный запах рыбной похлебки или
подгоревшей гречневой каши... И все же в жизни их, полной тревог и
трудностей, переход этот занял особую страницу.
Их было четверо. Четверо альпинистов.
Старший в группе связчиков - Михаил Тарасов, молчаливый, обросший
бронзовой бородой скептик, жилистый и сильный. Звание мастера спорта Тарасов
получил рано, очень рано - до тридцати лет, что у альпинистов бывает редко.
А вот у Тарасова это вышло. В горы он начал ходить еще школяром, едва
окончив семилетку.
Характер Тарасов имел жесткий - в горах не щадил ни себя, ни других,
заставлял всех выкладываться полностью, - особенно на восхождениях,
заходиться в мучительном хрипе, оставлять лохмотья кожи на штурмовых
веревках, учил одолевать такие стенки, на которые у других просто пороха не
хватало. Может быть, поэтому группа Тарасова чаще других добивалась крупных
успехов и трижды брала призовые места на первенствах страны по альпинизму. В
обычной земной жизни Тарасов был рядовым конструктором обувной фабрики,
ломал мозги над тем, как лучше тачать пинетки и привинчивать каблуки к
женским модельным туфлям, экономил рубли, откладывая их в старую жестяную
коробку из-под цветочного чая, чтобы были деньги, когда наступит черед ехать
в очередной раз на Памир, покорно ходил с женою по вечерам в кино и
соглашался с нею, когда та перед сном заводила умные разговоры о том, что
кино, мол, окончательно пришло в упадок - перевелись Эйзенштейны и Чаплины,
настоящие фильмы не выпускают ни у нас, ни заграницей... Впрочем, с женою он
соглашался во всем - Тарасов любил ее.
Если Михаил Тарасов хмурым был мужиком, человеком строгих правил,
работягой и трезвенником, то Владимир Присыпко являл собою полную
противоположность - невысокого роста неунывающий холостяк, доцент
архитектурного института, любитель вволю пожить, всласть поесть, попить,
поволочиться, потанцевать и провести весело время на даче, готовый в любую
минуту сорваться с места и унестись куда-нибудь в тьмутаракань, если там
затевается нечто лихое, бесшабашное, с выпивкой и танцами. Такой человек в
группе, как Присыпко, - ходячая панацея, лекарство, - всегда сдобрит,
смягчит слишком неприятный разговор, неловкость обратит в шутку, скрасит
унылое ночное бдение на стенке под вершиной. В горах Присыпко бывал цепок,
по отвесам лазил проворно, легко, несмотря на чуть полноватое свое тело, -
выручали мощные руки, хорошая подготовка, а также ясная голова и природная
лихость. Присыпко в любую, даже трудную, склочную альпгруппу, где каждый был