"Петер Пранге. Княгиня " - читать интересную книгу автора

многообразия роскошных, вытканных позументом бархатных одежд Лоренцо
чувствовал себя бедняком в своем скромном черном наряде рыцаря ордена
иезуитов. Смахнув со лба пот, он опустился на стул неподалеку от выхода.
Наверняка его очередь быть приглашенным подойдет никак не раньше полуночи.
Для чего папа вызвал его? Однако обдумать ответ на этот вопрос он так и
не успел - едва Лоренцо занял место, как дворцовый лакей пригласил его
последовать за ним. Лакей провел
Лоренцо через дверь, а затем они пошли длинным прохладным коридором.
Шаги звучным эхом отдавались на мраморных плитах пола, но куда громче
казался Лоренцо стук его сердца. Он проклинал охватившее его волнение и
пытался взять себя в руки.
Вдруг распахнулась вторая дверь, и, не успев осознать, что происходит,
Лоренцо оказался лицом к лицу с папой. Не мешкая, молодой человек опустился
на колени и застыл в глубоком поклоне.
- Святой отец, - прошептал он, совершенно сбитый с толку происходящим.
Тем временем взявшаяся откуда-то болонка принялась обстоятельно
обнюхивать его лицо. И тут Лоренцо осенило - папа принимает его в своих
личных покоях! А все чванливые господа просители вынуждены дожидаться его
соизволения там, в общем зале!
Припав губами к протянутой руке в белой перчатке, Лоренцо расслышал
слова понтифика:
- Велико твое счастье, рыцарь, лицезреть перед собой Маффео Барберини
на папском престоле. Но наше счастье сознавать, что такой славный рыцарь
Бернини принадлежит к нашему понтификату, куда значительнее.
- Я всего лишь скромный слуга вашего святейшества, - произнес в ответ
Лоренцо и откинул голову, поцеловав, как того требовал этикет, перстень и
туфлю папы.
- О скромности твоей мы наслышаны, - продолжал Урбан с хитроватым
выражением голубых глаз, пока болонка забиралась к нему на колени. И тут же
сменил тон на менее официальный: - Я ведь помню, как ты во время последнего
выезда попытался обойти меня на своем коне.
Лоренцо почувствовал себя гораздо менее скованно.
- Это произошло не из гордыни, святой отец, просто я не сумел вовремя
справиться с лошадью.
- С лошадью или же со своим темпераментом, сын мой? Мне помнится, ты,
вместо того чтобы взнуздать кобылу, напротив, поддал ей шпорами в бока. Но
прошу тебя, поднимись с колен. Я надевал на тебя одеяние рыцаря не для того,
чтобы ты им здесь полы вытирал.
Лоренцо поднялся. Человек, который нынче стал папой, был ровно вдвое
старше его. Он терпеть не мог показной преданности, однако куда сильнее ему
претило всякое неповиновение. Бернини знал его как своего покровителя. С тех
пор как Лоренцо вместе со своим отцом Пьетро отреставрировали фамильный
склеп Барберини в Сант-Андреа, Маффео всячески поддерживал их, а когда его
посвящали в рыцари, собственноручно набросил на плечи Лоренцо плащ ордена,
что должно было служить знаком особой признательности. И все же Бернини не
покидало чувство тревоги в обществе этого могущественного человека - Лоренцо
понимал, что отеческая доброта вмиг может перевоплотиться в безудержный
гнев; и даже теперь, когда над широким, угловатым лбом Маффео Барберини
вознеслась папская митра, это обстоятельство вряд ли могло серьезно изменить
характер новоиспеченного понтифика.