"Геннадий Прашкевич. Возьми меня в Калькутте" - читать интересную книгу автора

Слабые мои попытки хоть как-то оправдаться (за князя тоже) успеха не
принесли. Набор книги рассыпали, редактора вышибли с работы, а заодно
отправили на пенсию директора издательства.
Вот тебе и личное потрясение.
О-хо-хо...


Поздним вечером в Новоалександровку, в научный поселок, где мы жили с
женой, принесли телеграмму из Южно-Сахалинска. Телеграмма была подписана
новым директором Сахалинского областного книжного издательства, известным
прозаиком, ну, назовем его прозаиком М. Сразу признаюсь, текст телеграммы
меня потряс.
"Если вы любите Родину и готовы ей служить, будьте в издательстве
такого-то числа в такое-то время".
Всю ночь мы с женой пытались понять: что случилось? Ехать, не ехать?
Впрочем, Родину я любил и хотел служить ей. В назначенный день и час я
входил в издательство.
Известный прозаик М., новый директор, встретил меня буквально у
порога. Он улыбнулся, он пожал мне руку, он усадил меня в удобное кресло.
Делая это, он все время оглядывался.
"Понимаете, зачем я вас вызвал?"
Я тоже оглянулся на дверь и почти шепотом ответил: "Нет."
Я был молод и любопытен. Я был начитан. В голове крутилась известная
фраза: "Будущее не только не похоже на то, что мы можем себе представитть,
оно не похоже и на то, что мы представить себе не можем."
В общем, что-то такое.
Но, честно говоря, несмотря на неясную тревогу, я почему-то
чувствовал себя польщенным. Таинственная телеграмма. Уютный кабинет.
Известный прозаик. Причем, много работающий. Один свой роман прозаик М.
переписывал несколько раз. В романе описывалась горячая дружба двух
больших братских народов - русского и китайского. Русские парни плавали
через Амур, дружески трахали китайских девушек, китайские юноши плавали
через Амур, внимательно присматривались к советской жизни. Хороший
добротный роман для медлительного домашнего чтения. Но когда роман пошел в
производство, грянули даманские события. Прозаика М. вызвали в одно место
и сказали: "Ты, дед, чего? С нарезки слетел?" Дед понимающе кивнул. В
новом варианте романа никто ни к кому не плавал, русские распахивали свою
сторону Амура, китайцы свою. "Сосед хорош, когда забор хороший". Роман,
понятно, пошел в производство, но тут времена помягчели, по Амуру поплыла
комиссия Ильичева, прозаика М. вызвали в одно место и строго сказали: "Ты
что, дед, совсем с нарезки слетел? Совсем не петрушишь?"
И так далее.
Окончательный вариант романа (он все же был опубликован) я не читал,
поэтому не знаю, чем дело кончилось.


Я молча сидел перед известным писателем, директором издательства, а
он, выложив на стол чистый бланк издательского договора, сказал
доверительно:
- Значит, так. Мы сейчас подписываем договор, а через пару недель,