"Геннадий Прашкевич. Возьми меня в Калькутте" - читать интересную книгу автора

как положено по закону, вы получите аванс.
Моргнул и сказал еще более доверительно:
- А про книгу стихов забудьте. Не было у вас книги стихов. Зачем вам
это упадничество? Вам прозу надо писать.
И совсем уже доверительно обьяснил:
- Мы-то с вами знаем, что вы талантливый человек. Поэтому садитесь за
стол и пишите прозу. Вам нельзя разбрасываться. У меня нюх на талант. Я не
чета тем...
Он возвел глаза горе и я отчетливо увидел перед собой лица тех, кто
не понимал моей талантливости и его нюха.
- Короче, подписывайте договор и катите домой. Катите домой и
садитесь за повесть. Я знаю, у вас получится. Десять авторских листов.
Как? Хватит? Книжка должна выглядеть солидно. Или хотите сразу пятнадцать?
- Десяти достаточно, - нагло ответил я.
- Правильно, - сказал прозаик М. - Для начала десяти хватит. Это
следующую вашу книжку мы сделаем листов в тридцать. И понятно, примем в
Союз.
- А о чем повесть? - задал я главный вопрос.
- Ну, вы автор, вам видней. - Прозаик М. великодушно покивал большой
головой. - Вы с вулканологами работаете, видите много. Их отношения, о чем
они говорят... Странный, наверное, народец, а?.. Их настроения?... И
подробно, подробно... Ведь работают на островах, без контроля...
Конфликты, наверное, возникают...
- Возникают, - нагло поддержал я. - И разговоры безконтрольные. И
конфликты.
- Ну? Ну?
- Вот, скажем, - загорелся я. - Два мэнээса одни на острове. Ученые,
геологи. Совсем одни, даже рабочего с ними нет - экономия. "Обиженные
мужчины", так можно назвать. Ну, один случайно теряет записку. Значит,
успел до отъезда наставить рога своему спутнику. И вот вдвоем на острове,
а снять их могут только сентябре. Пока же - июнь.
Я посмотрел на прозаика М. Он благожелательно кивнул:
- Верное направление.
И подсказал:
- Но глубже копайте. Подчеркните, что тот, который обманут другом,
человек принципиальный, прямой. Член партии, коммунист со стажем.
Соответственно и ведет себя.
- Это как?
- Он, скажем, проводит закрытое партийное собрание...
- Так второй-то, он беспартийный.
- Потому и закрытое.
- Ага, - подхватил я. - А потом такое! Скажем, в кальдере Заварицкого
тот, который плохой и беспартийный, срывается с гребня горы. А там высоко.
Но тот, которого обидели, он настоящий коммунист, он протягивает человеку
руку.
Меня тошнило от собственного голоса.
Прозаик М. весело поднял глаза, он уже понял, что я куплен:
- А на хера? - спросил он меня. - На хера ему протягивать руку? Пусть
летит вниз скотина. Нам нужны полнокровные характеры.
И тогда до меня дошло - прозаик М. разговаривает со мной всерьез. И