"Геннадий Прашкевич. Мир, в котором я дома" - читать интересную книгу автора

ГЕННАДИЙ ПРАШКЕВИЧ


МИР, В КОТОРОМ Я ДОМА

ПАМЯТИ НИКОЛАЯ НИКОЛАЕВИЧА ПЛАВИЛЬЩИКОВА,
УЧЕНОГО И ПИСАТЕЛЯ.

...Ибо он знал то, чего не ведала эта
ликующая толпа, - что микроб чумы никогда не умирает, никогда не исчезает,
что он может десятилетиями спать где-нибудь в завитушках мебели или в
стопке белья, что он терпеливо ждет своего часа в спальне, в подвале, в
чемодане, в носовых платках и в бумагах и что, возможно, придет на горе и в
поучение людям такой день, когда чума пробудит крыс и пошлет их околевать
на улицы счастливого города.


Альбер Камю

Над сельвой

Устраиваясь в кресле, я обратил внимание на человека, который
показался мне знакомым. Он долго не поворачивался в мою сторону, потом
повернулся, и я вспомнил, что видел его около часа назад. Он стоял в холле
аэропорта и курил. На нем была плотная шелковая куртка, какие иногда можно
увидеть на лесорубах или парашютистах, но не одежда меня удивила, а
выражение лица: этот человек был абсолютно невозмутим: казалось, ничто в
мире его не интересовало... И сейчас, едва пристегнувшись к креслу, он
отключился от окружающего.
Дожидаясь взлета, я вытащил из кармана газету и развернул ее. Первая
же статья удивила и заинтересовала меня. Речь в ней шла о странном
европейце, с которым столкнулся в свое время, пересекая Южную Америку,
французский врач Роже Куртевиль, а потом капитан Моррис, отправившийся в
1934 году на поиски "неизвестного города из белого камня", затерянного в
джунглях, города, в котором члены Английского королевского общества по
изучению Атлантиды подозревали постройки древних атлантов, переселившихся
после гибели своего острова на американский континент.
Увлекаясь, автор анализировал легенды, которые широко распространены
среди индейцев, обитающих в глубине сельвы1, о некоей змее боиуне - хозяйке
затерянных амазонских вод. В период ущерба луны боиуна, якобы, может
обманывать людей, принимая облик баржи, речного судна, а то и океанского
лайнера. Тихими ночами, когда небосвод напоминает мрачную вогнутую чашу без
единой мерцающей звезды, а усталая природа погружается в душный сон, тишину
нарушает шум идущего парохода. Еще издали можно разглядеть темное пятно,
впереди которого бурлит и пенится вода. Горят топовые огни, а над толстой,
как башня, трубой черным хвостом расстилаются клубы дыма.
Несколькими минутами позже можно услышать шум машин, металлический
звон колокола. На заброшенном берегу одинокие серингейро2 или матейрос3
спорят о том, какой компании принадлежит идущий по реке пароход. А он,
переливаясь в лучах электрических огней, все приближается и приближается к