"Тэрри Пратчетт. Люди ковра (роман)." - читать интересную книгу автора

ощущение, что лошадь напугана и обезумела, как если бы на ней не было
всадника.
Когда она появилась, так и оказалось: всадника не было. Ее уши были
отведены назад и прижаты к голове, а глаза от ужаса полыхали зеленым
огнем. Белая шкура блестела от пота, поводья хлестали по седлу с яростью,
соответствовавшей ее галопу.
Снибрил прыгнул на тропинку. Потом, когда животное налетело на него,
он схватился за поводья, с секунду бежал рядом, приноравливаясь к цоканью
копыт, а потом взлетел в седло. Почему он осмелился это сделать, он и сам
не знал. Вероятно, причиной тому было тщательное наблюдение и ясное
видение цели.


Они въехали в деревню. Успокоившаяся лошадь несла на себе обоих и
тащила за собой снарга.
Деревенский частокол был проломлен в нескольких местах, булыжники
сокрушили несколько хижин. Гларк бросил взгляд в сторону хижины Орксона, и
Снибрил услышал стон, вырвавшийся у брата. Вождь соскочил на землю и
медленно пошел к своему дому. Или к тому, что было домом прежде.
Остальные члены племени умолкли и подались назад, давая ему дорогу.
Свалилась ворсинка, большая ворсинка. Она разрушила частокол. Ее верхушка
лежала поперек того, что осталось от хижины Орксона, только арка входа все
еще отважно возвышалась среди обломков балок и соломенной кровли. Берта
Орксон вместе с детьми выбежала вперед и бросилась в объятия мужа.
- Писмайр вывел нас до того, как упала ворсинка, - закричала она, -
что нам делать?
Он с отсутствующим видом похлопал ее по плечу и продолжал не
отрываясь смотреть на разрушенную хижину. Потом забрался на кучу обломков,
возвышавшуюся холмиком, и покопался в ней.
Толпа безмолвствовала. Тишина была такая, что каждый звук,
производимый им, отдавался эхом. Послышался звон, Гларк поднял горшок,
чудом избежавший разрушения. Он глядел на него, как если бы никогда не
видел ничего похожего, поворачивая его так и эдак в свете костра. Поднял
его над головой и шмякнул о землю.
Потом он поднял над головой кулак и начал браниться и божиться. Он
клялся ворсинками, темными пещерами Подковерья, демонами Пола, Тканью и
Основой. Он рычал, изрыгая Запретные Слова, и клялся клятвой Ретвотшада
Умеренного, этой треснувшей кости или как это там называлось (хотя Писмайр
уверял, что это суеверие).
Проклятья кружились в вечернем воздухе среди ворсинок, а ночные
твари, обитающие в Ковре, слушали их. Клятва следовала за клятвой,
проклятье за проклятьем, громоздясь в вибрирующую от ужаса башню.
Когда Гларк умолк, воздух все еще содрогался. Он плюхнулся на гору
мусора и сел, положив голову на руки, и никто не осмеливался приблизиться
к нему. На него бросали взгляды искоса, и один или двое сельчан вздрогнули
и поспешили прочь.
Снибрил спешился и побрел туда, где мрачно стоял Писмайр в своем
плаще из козьих шкур.
- Ему не следовало произносить Запретных Слов, - сказал Писмайр, как
бы разговаривая с самим собой. - Конечно, все это суеверие, но нельзя