"Терри Пратчетт. Хватай за горло! ("Плоский мир" #23)" - читать интересную книгу автора

возникновению многочисленных сект: сторонники одних заявляли, что зеркала
поощряют суетность, а следовательно, порочны; другая сторона, наоборот,
считала зеркала священными, поскольку те отражают праведность Ома. Сам Овес
так и не вынес для себя окончательного суждения, поскольку по природе своей
являлся человеком, привыкшим рассматривать любой возникший вопрос с обеих
сторон. Кроме того, эти святотатственные зеркала помогали справляться с
неимоверно сложной задачей - правильно застегивать священнослужительский
воротничок.
Воротничок все еще выглядел новым. Проводивший пасторские занятия зело
преподобный Мекль советовал воспринимать касавшиеся крахмала правила
исключительно как рекомендации, но Овес, внимательно относящийся ко всем
мелочам, так крахмалил свои воротнички, что ими можно было бриться.
Он аккуратно повесил на грудь ярко блеснувший медальончик с
изображением священной черепахи и взял в руки "Книгу Ома", которую получил
на выпускной церемонии. Некоторые семинаристы прилежно шуршали страницами
"Книги" по несколько часов в день, дабы доказать свое рвение, но Овес
никогда не прибегал к подобным методам. Кроме того, он знал священное
писание практически наизусть.
Исподволь чувствуя за собой некоторую вину (в семинарии предупреждали о
недопустимости использовать священное писание для предсказания судьбы),
довольно-таки преподобный Овес отвернулся в сторону и наобум открыл книгу.
Потом повернул голову обратно и быстро прочел первый попавшийся на
глаза абзац.
Отрывок относился к середине Второго Письма Бруты Омнианам, в котором
Брута слегка журил их за то, что они не ответили на Первое Письмо.
"...Тишина - вот есмъ ответ, ставит каковой исчо три вопроса. Исчите и
обрясчете, однаково прежде должны вы знать, што искать надобно..."
Понятно. Овес захлопнул книгу.
Что за страна! Что за дыра! После богослужения он немного прогулялся, и
у него создалось впечатление, что любая тропка или дорога ведет либо к
утесу, либо к глубокой пропасти. Никогда прежде ему не приходилось бывать в
столь вертикальной стране. Какие-то твари зловеще шуршали в кустах, а еще он
заляпал грязью башмаки. Что же касалось людей, с которыми ему удалось
повстречаться... они были простыми невежественными селянами, солью земли, но
почему-то они опасливо наблюдали за ним издали, словно с ним вот-вот должно
было что-то случиться и они не хотели оказаться рядом, когда это произойдет.
Тем не менее, размышлял Овес, в Письме Бруты Симонитам недвусмысленно
говорится: хочешь увидеть свет - помести его источник в темное место. И он,
Овес, находился сейчас как раз в таком темном месте.
Он быстро произнес молитву, вышел из шатра и скрылся в грязной,
продуваемой всеми ветрами ночи.

Озаряемая светом полумесяца, матушка летела над раскачивающимися
макушками деревьев.
К половинчатой луне она всегда испытывала некоторое недоверие. Полная
луна способна лишь убывать, молодая луна, наоборот, - только прибывать, но
полумесяц, опасно балансирующий на грани света и тьмы... от полумесяца можно
ждать чего угодно.
Однако ведьмы привыкли жить на грани. Матушка чувствовала покалывание в
руках, и холодный воздух был тут совсем ни при чем. Где-то возникла эта